Майкл Слэйд - Вурдалак

— Что если она увидела бы в ком-нибудь угрозу своему финансовому положению?

— Кто знает, — ответила Дебора. — А теперь сделайте одолжение, исчезните из кухни и дайте мне накрыть на стол. Кыш! Тут я командую.

Чандлеру было приятно сознавать, что чем дольше Дебора находится рядом с ним, тем больше она успокаивается. В ее попытках добродушно трунить еще сквозило напряжение, но оно постепенно таяло. Прихватив стакан, инспектор двинулся в гостиную, выдержанную в кремовых и теплых коричневых тонах. Оказавшись предоставлен сам себе в чужом доме, Цинк всякий раз шел прямиком к книжным полкам, чтобы составить представление о хозяине или хозяйке. Библиотека Деборы Лейн оказалась весьма пестрой. Половину шкафа занимали мэтры — Фолкнер, Пруст, Грин, Камю, Достоевский и Вулф, другую — столь же многочисленные романы Розмари Роджерс, Лоры Макбейн, Кэтлин Вудивисс и иже с ними.

«Любительница р-р-романтических историй», — решил Чандлер и отправился искать туалет.

В прихожую выходили три двери. Из единственной приоткрытой — из спальни Деборы — высунулась пушистая мордочка Нарциссы. «Красавица или чудовище», — Цинк толкнул другую дверь. За ней оказалась кладовка, заваленная хламом, собранным со всей квартиры. «У всех свои секреты», — подумал Цинк.

Вернувшись в гостиную, он заметил на столе у окна, выходящего на кладбище Сент-Джон, компьютер. Рядом высилась стопка листов, испещренных карандашными пометками: распечатанный текст, разделенный на главы. К маленькому зеркальцу сбоку был приклеен скотчем женский портрет.

— Вы пишете романы? — крикнул Цинк в сторону кухни.

— Которые никто не покупает, — отозвалась Дебора.

— А кто на рисунке на зеркале?

— Коринна Грей. — И чуть тише: — Мое второе я.

Англия, Лондон

23: 19

Голая Шарлей Уилкокс плакала в ванной. Косметика размазалась по лицу, между ног саднило и болело. Теперь женщина за дверью пугала ее.

«Мне бы сразу догадаться, — казнилась Шарлей, — неспроста она так на меня пялилась. Но такие деньжищи… они бы пришлись маме очень кстати. Да хоть какие! Что ж я, уличная…»

За дверью вдруг послышался звон разбитого стекла и глухой удар: на пол упало что-то тяжелое. Кто-то вскрикнул: «О Господи, нет… Помогите!» — и наступила тишина.

Шарлей Уилкокс оцепенела от испуга. Она оглядела ванную в поисках другого выхода и ничего не нашла. Только зарешеченное вентиляционное отверстие в потолке.

На нее нахлынули противоречивые чувства.

Что если там, за дверью, Розанна сильно поранилась или умирает от… от чего? От эпилептического припадка? Может, она упала и разбила голову?

А может, пока она сидела тут нагишом и нюнила, Розанна испустила дух? Шарлей явственно представились газетные заголовки: «Лесбийская любовь опасна для жизни!»

— О Боже, — простонала она, осторожно отпирая и чуть приоткрывая дверь.

Французское окно, выходившее на балкон над конюшнями, было разбито, пол в комнате усеян осколками. В образовавшуюся дыру хлестал дождь, заливая шторы. Ковер пересекала цепочка грязных следов, обрывавшаяся у двери ванной.

Широко раскрыв глаза, Шарлей уставилась на бездыханное тело, распростертое на полу в пяти футах от нее. Внезапно дверь распахнулась, втолкнув ее обратно в ванную. Чья-то рука ухватила натурщицу за волосы и потащила в коридор. Там голову Шарлей рывком запрокинули, и в горло девушки впились клыки.

Шарлей отпрянула, оставляя на острых зубах лоскутья живой плоти, и, насмерть перепуганная, очутилась нос к носу с Дракулой — высоким, зловещим, в широком плаще на алой подкладке. Черные крашеные волосы, зачесанные назад, открывали лоб с высокими залысинами, из-под верхней губы выступали два бритвенно-острых песьих клыка с налипшими клочьями кожи. С клыков капала кровь.

Шарлей, спотыкаясь, бросилась через комнату, Граф — за ней. Мельком поймав свое отражение в стекле рядом с разбитой балконной дверью, девушка увидела, что хищная рука в пречатке вот-вот схватит ее за волосы. В отчаянье она метнулась вперед, пробила стеклянную преграду и упала с третьего этажа в сад.

Во дворе зажегся свет.

Провиденс. Род-Айленд

18 : 29

После ужина Дебора показала Цинку письма Сида. Некоторое время он молча читал непристойные угрозы. Потом поднял глаза и спросил:

— И давно вы их получаете?

— С шестнадцати лет.

— И никогда не видели этого субчика?

— Н-нет.

— Он пишет так, словно очень близко знаком с вами. Дебора покраснела.