Сергей Бакшеев - Конкурс на тот свет

Но все это не хотелось сейчас объяснять Наташе, и Тихон купил каждому по маленькой кружке лимонада.

Как только Заколов допил воду, за его спиной, раздражающе визжа тормозами, остановилась машина. Тихон тут же узнал характерный звук милицейского УАЗика.

— Заколов! — требовательно позвали из машины.

«Опять! — мгновенно огорчившись, подумал Тихон, — Ну, что им еще надо?»

Заколов грустно переглянулся с Евтушенко и направился к милицейской машине. В руке болталась пустая кружка. Все боковые стекла в УАЗике были сняты. На переднем сиденье вытирал пот знакомый лейтенант милиции. Поправив фуражку на мокрых волосах, он кивнул на заднее сиденье:

— Садись, поболтаем.

Из киоска закричала продавщица:

— Эгей! Ты куда? Кружку верни!

Тихон поставил кружку в окошко, вернулся к лейтенанту, но садиться в дышащую жаром машину не захотел. Рядом в напряженном ожидании стояли хмурый Саша и растерянная Наталья.

— У вас в машине жарко, — пояснил Тихон и без энтузиазма поинтересовался: — Опять к себе повезете?

— Нет, нет, — торопливо заверил лейтенант, вышел из машины и одернул прилипшую к спине рубашку. Под мышками у него красовались влажные разводы, ограниченные побелевшей сухой кромкой. — Я случайно тебя увидел. Остановился. Решил просто кое о чем поговорить. Погоди, я тоже воды попью.

Он купил большую кружку, жадно выпил половину и прислонился к стенке киоска с теневой стороны.

— Тут вот какое дело, — хмурый лейтенант оглядел расположившихся рядом ребят. — Вы, подруга погибшей? — обратился он к Наталье и, не дожидаясь ответа, перевел взгляд на Сашу: — А вы, одноклассник Заколова, из общежития? Ну, тогда вы тоже в курсе событий. Я вот о чем думал все это время. Прокуратура дело скоро закроет, все трупы на рядового Еризяна повесят. Благо, он тоже погиб, хотя при странных обстоятельствах и, главное, абсолютно вовремя.

Лейтенант пристально посмотрел на Заколова, словно чего-то ожидая. Тихон с холодным равнодушием молчал. До сих пор встречи с милиционерами ничего хорошего ему не приносили.

— Но я не об этом, — спохватился лейтенант. — Я вот чего хотел спросить. А кто там жил, в подвале под институтом? Там явные следы чьего-то пребывания.

Тихон молчал. Лейтенант глотнул лимонад и хитро прищурился:

— А ты, Заколов, ориентируешься в институтском подвале слишком хорошо. Ты раньше там бывал?

— Залезал, — после некоторого раздумья подтвердил Тихон, — когда Свету Воробьеву искал. Мы вдвоем с Сашкой были, но никого там не видели. А вы думаете, что солдат Ашот не причем?

— Причем, конечно, причем. Он и сержанта Федорчука ударил черенком лопаты — остались его отпечатки пальцев. Он и труп Воробьевой перепрятывал. Это факт! Есть неопровержимые улики. Более того, на одежде убитой Нины Беловой обнаружены частички его стройбатовской формы. И многие свидетели подтверждают, что он был душевно больным человеком с неадекватной реакцией на окружающих. А вот некоторые, хорошо знавшие Ашота говорят, что он был тихим и спокойным, как говорится, мухи не обидит.

— Но ведь он девочек изнасиловал, — тихо вымолвила Наташа.

— Нет! — зло отрезал лейтенант. — В том то и дело, что нет! Светлана Воробьева, как установили эксперты, не была изнасилована, она осталась девственницей.

— Да?! — воскликнула Наташа.

— Да, — подтвердил милиционер. — Ее ударили по голове и задушили. И со второй жертвой — Ниной Беловой, поступили также. Жертва она вторая, но нашли ее первой. Она не была девственницей, поэтому и подумали сначала об изнасиловании. Когда при подобных обстоятельствах погибает красивая молодая девушка — это всегда первая версия. Но уже потом точно установили, что в день смерти никакого проникновения внутрь ее органов не было, — тщательно подбирая слова, сказал лейтенант и раздраженно допил воду из кружки. — Так все-таки, не знаете, кто проживал в подвале?

— Нет, не знаем, — ответил Тихон, глядя на Евтушенко. — Может, Ашот туда лазил.

— Может, Ашот. Может, еще кто, — неопределенно согласился лейтенант, пристально глядя в лицо Заколова. — Ну ладно, если что-то вспомните, звоните. Моя фамилия, Мартынов.

Лейтенант отнес кружку продавщице. Та, испуганно открыв рот, пялилась во все глаза куда-то в область кокарды.

— Товарищ, Мартынов, — обратился Тихон к лейтенанту, когда тот садился в машину. — А парень, казах, с которым я сидел у вас в камере, он, где сейчас?

— Хулиган этот? Федорчук, ты задержанного в военкомат отвез? — спросил лейтенант водителя машины.