Михаил Кречмар - Центр мира

Карл взял трубку с такой осторожностью, будто она была сделана из пластита.

– Hallo! O, have you good night, Mr. Terner!

Сигнал со спутникового телефона был перехвачен специальным отражающим экраном, помещённым под потолком прямо в комнате и передавался через коммуникатор в соседнее помещение, где вместо Сэма Тёрнера вёл переговоры один из офицеров Чена, капитан Лю Бей, защитивший Master's Degree по специальности «Американская газетная культура слова в публикациях газет Фронтира на рубеже XIX–XX столетий» в Беркли. Судя по всему, Хузен не столько торговался, сколько выговаривал себе гарантии безопасности от своих нынешних боссов. Зим ехидно усмехнулся, когда понял, что в какой-то момент Карл перевёл запрашиваемую сумму из долларов в евро, что утяжелило её на тринадцать процентов.

Подробно оговорив пути передачи денег и записи, Карл выключил телефон и протянул его обратно Зиму.

Тот деловитым жестом вытянул из портфеля высокий картонный tube с бутылкой дорогого виски Glenlivet's.

– Мне кажется, неплохо бы обмыть вашу сделку. Поглядите, вы только что жаловались мне на недостаток средств, а теперь, – вслед за бутылкой Зим вынул из папки конверт, – я уполномочен передать вам десять тысяч долларов в качестве аванса.

– Mein Gott!

Зим давно и хорошо знал, какое впечатление на большинство людей производят наличные деньги. Теперь начиналась работа.

– За вашу курицу, несущую золотые яйца, – Зим плеснул густо пахнущий напиток в широкие стаканы. – Кстати, как вы её нашли? Искренне завидую! Прозит!

– Нашли? – Хузен проглотил семьдесят граммов изысканного напитка, как водку, – единым глотком. («Русеет, – подумал Зим. – Какой бы здесь ни был независимый Казахстан, водку тут пьют по-русски».) – Если бы «нашли»! Я её создал! Своими руками!

– Можно сказать и так, – благодушно бросил Зим. – Вы посещали семинар по современной ориенталистике ещё во Франкфурте…

– Да, я во Франкфурте познакомился с Нурланом Хадири, – проговорил Хузен. – Я понимаю, вам ничего не говорит это имя. Настоящий человек, мудрый и хитрый, как Моисей. Его отец был генералом в республике Восточный Туркестан во времена её существования – с 1945 по 1948 годы. Эту республику уничтожили два «красных хищника» – Китай и Советский Союз, причём генерала Хадири вместе с семьёй вывезли в Москву и там заключили под домашний арест.

– Заключили подо… что? – искренне удивился Зим. – Я думал, при Сталине дорога подобным людям была одна – в концентрационный лагерь…

– Так бы и было. Но Сталин ни на секунду не доверял этой обезьяне Мао. Поэтому он держал у себя военачальников и политиков, вывезенных из Кашгара и Джунгарии, для того, чтобы в любой момент снова использовать их против китайцев. Более того, он отправил их в ГДР, где они могли совершенствовать свои военные познания вместе с офицерами бывшего Вермахта.

Зим подумал, что скорее всего Сталин просто отправил уйгурских военачальников как можно дальше от китайской границы – в Москве у них появилась возможность учиться у советских офицеров, которые, худо ли бедно, разгромили Вермахт в Великой Отечественной войне. Но немцу Хузену это, видимо, даже не пришло в голову.

Как бы то ни было, отец Нурлана Хадири вместе с семьёй ухитрился бежать на Запад («Видимо, с подачи НКВД», – так же ехидно подумал Зим), где стал одним из руководителей какого-то «Комитета освобождения уйгуров мира». Как это часто бывает, должность оказалась наследственной – Нурлан занял её после смерти отца с осознанием собственной непогрешимости.

Нурлан Хадири был интеллектуалом. Он преподавал в университете и рассказывал всем своим слушателям о самой страшной трагедии тридцатимиллионного уйгурского народа, который подвергается геноциду в самом сердце Центральной Азии. Молодых людей влекло всё неизвестное. Они достаточно слышали о благородной войне за независимость мусульман Кашмира и татар Крыма, но масштабы трагедии Джунгарии и Кашгара потрясали воображение.

– Проклятые жиды любят рассуждать о Холокосте, – вещал Хузен. Зим про себя подумал, что семидесятиградусный самогон Талгата, разлитый в бутылку из-под Гленливета окажется слишком забористым и свалит немца с ног раньше, чем тот доберётся до сути. – Но масштабы Холокоста не имеют ничего общего с тем, что китайцы творят с уйгурским населением в Синьцзяне! Они проводят массовую стерилизацию мусульманского населения, сгоняют его с родовых земель, заселяют туда миллионы ханьцев! В результате такой политики само название «уйгур» через двадцать лет исчезнет с этнической карты мира!