Александр Ходырев - Удар ниже пояса

Выйдя из самолёта на трап и вдохнув теплый воздух со слабым цветочным запахом, Ходунов увидел стоявшую справа от трапа машину «Скорой помощи» и рядом с ней людей в униформе.

— Да, вот так, — сказал ему нахмурившийся Шутиков, когда они уже спускались по трапу. — Суетимся, что-то планируем. А она-то — раз! И конец всем твоим проблемам и надеждам. Мементо мори. Помни о смерти.

— Все там будем, — пожал плечами Ходунов. — Рано или поздно.

— Чур, я поздно. — На лице Шутикова снова появилась улыбка. — Здесь я всегда готов уступить дорогу.

Пассажиры спустились в небольшой зал, куда должны были доставить багаж.

— Ну, что ж, придется подождать, — снова начал сокрушаться Шутиков. — Извините, братцы, это жертва моей респектабельности.

— Да не переживай ты, — успокоил его Ходунов. — Тут всё это очень быстро.

— Тогда ладно, — Шутиков удовлетворённо кивнул. — Успокоил ты меня. — Все еще под впечатлением от увиденного умершего пассажира он продолжил: — Да, думаю, достанется теперь Аэрофлоту хлопот с этим жмуриком. Надо смерть здесь оформлять, потом решать, что с телом делать. Куча проблем.

— А для родственников, представляете? — покачал головой Бобров.

— Ну вот, — отвлек их от грустных мыслей Ходунов, — я же говорил. Вон уже табло зажглось. Сейчас чемоданы поедут.

Действительно, лента транспортера пришла в движение, и на ней показались медленно выползающие сумки, коробки и чемоданы.

Ожидающие пассажиры подошли ближе к транспортеру.

— Вот он, мой красавец, — сказал Шутиков, снимая с ленты чемодан. — Так, посмотрим бирку. Погоди-ка, да ведь это не мой! Хорошо, что я на бирку посмотрел. А, вон он, мой, плывет, голубчик. Ну, это уж точно мой.

— Ты погоди, не торопись. — Ходунов задержал хотевшего отойти Шутикова. — Проверь все-таки. А то, может, и третий одинаковый есть.

— Ну, это уж было бы слишком, — засмеялся Шутиков. — Нет, все в порядке. Номер мой. Все в порядке. Двинули, двинули, господа.

Встретил их Дима Самойлов, работавший в аппарате организации. Через полчаса он довез их на своей машине до гостиницы. Здесь, в этой скромной гостинице, в узком переулке между шумной Рю де Лозанн и набережной, Ходунов останавливался уже не в первый раз. Это была гостиница в классическом швейцарском стиле — скромно, но очень чисто, удобно, добротно. И в каждом номере маленькая кухня с набором посуды, кастрюль и сковородок.

Быстро покончив с формальностями, все четверо подошли к лифту.

— Поднимешься с нами? — спросил у Самойлова Ходунов.

— Пожалуй, не буду нарушать традицию.

— Ну, у вас тут такие традиции, — заметил Шутиков, когда все с некоторым трудом разместились в тесном лифте. — Прямо не командировка, а сплошной ритуал. А по приезде по рюмочке в ритуал входит?

— До сих пор такой традиции у нас не было, — ответил Ходунов, выходя из лифта. — Но это дело индивидуальное. Есть желание — удовлетвори его.

— Я точно пас, — покачал головой Бобров. — Сейчас ни два, ни полтора.

— Так, ну вот и четыреста двенадцатый. Это мой. — Ходунов открыл дверь в номер. — Давайте зайдем ко мне, решим, что и как.

— Хороший номер, — сказал Самойлов, оглядывая все вокруг. — Ага, кухня закрыта. Попросить, чтобы открыли?

— Спасибо, Дима, спасибо, — поблагодарил Ходунов. — Мы порядки здешние знаем. Так что, как действуем?

— А что, — снова проявил активность Шутиков. — Открывать и наливать. Вот она у меня здесь, в чемодане. Холодненькая, прямо из багажного отсека.

— Да угомонись ты, — засмеялся Ходунов. — Ты просто перевозбудился. Не время. Да и Дима не может, за рулем. Так что, Дима, как ты завтра? Может, съездим куда-нибудь?

— Да я вот как раз и хотел поговорить на этот счёт. — Самойлов смущенно улыбнулся. — Понимаешь, тут у нас сейчас Галина мама. И вот в это воскресенье я хотел с ними поездить.

— Ну и прекрасно. — Ходунов ободряюще улыбнулся. — Ты и так нас уже сколько раз возил. А поговорить у нас время будет. Так что ты не бери в голову. Спокойно ублажай тещу. Важнее этого ничего не бывает.

— Ладно, так и сделаю, — с облегчением улыбнулся Самойлов. — Но есть некоторая надежда, что я смогу освободить четверг.

— Четверг? — удивился Ходунов. — Вы же обычно отчёт делаете в четверг.

— Да знаешь, в этот раз сессия очень тихая будет. Последние-то две были, конечно, просто безумные. А теперь народ решил не напрягаться. К тому же немцы презентацию свою отменили. Лоренц заболел серьёзно. Так что сейчас пока планируем в среду, часам к трём, всю повестку дня закончить. А по моей ответственности только дежурное утверждение новых видов. Я вполне успею все подготовить вечером и в четверг возьму отгул.