Лев Пучков - Ксенофоб

В погребе тоже были стеллажи и несколько добротных деревянных коробов, наподобие больших ларей без крышек. В углу, справа от входа, тускло горела лампочка, упакованная в мутный плафон из толстого стекла.

В одном из «ларей» я заметил старый полосатый матрац, в другом – пластмассовое ведро с крышкой. На стеллаже стояла двухлитровая пластиковая бутылка с водой.

Мы завели пленника в погреб. Филин скомандовал:

– Обыск.

Одежды на парне было немного, Федя быстро опустошил его карманы, обхлопал и доложил:

– Чисто.

Часы «Tissot», мобильный телефон, портмоне с банковскими карточками, семьсот евро и двенадцать тысяч рублей – вот такая получилась добыча.

– Трофеи, – Филин, ничтоже сумняшеся, забрал все себе и ткнул в пленника пальцем. – Пленный.

– А! – спохватился Федя. – Пардоньте, сэр, давно не занимался...

Федя тотчас же вынул из туфель пленника шнурки, а сами туфли помял, погнул подошву в разные стороны и сообщил:

– Крепкие. Без ничего, одними ручонками – вряд ли вытащит.

– Хорошо, оставь, – разрешил Филин.

Я не совсем понял, о чем это они, но уточнять постеснялся.

Бросив туфли, Федя снял с пленника поясной ремень, и, приподняв свою штанину, достал из прикрепленного к лодыжке чехла складной нож.

Ух ты! Мой большой железный брат не перестает меня удивлять. Интересно, а гранаты у него там нигде не висят?

Нож, кстати, трофейный – это тот самый, что отняли у квадро-переходного грабителя. А я про него уже и забыл.

Раскрыв нож, Федя зачем-то ухватился за гульфик брюк пленника.

– Ммм! – задушено выразился Султан, дернувшись всем телом. – Мммм!!!

– Султан – это не то, что ты думаешь, – успокоил Филин. – Он у тебя кое-что срежет с брюк, не более того. Не шевелись, рядом острый нож.

– Мммм!!!

– Не дергайся, а то без наследства останешься, – пробурчал Федя. – Стой ровно...

Затем Федя сделал такую штуку: вспорол ширинку на джинсах пленника и вырезал массивный стальной крючок. И ту штуковину (не знаю, как правильно называется), за которую этот крючок цепляется – тоже вырезал. Потом вырезал намертво заклепанную пуговицу и молнию.

Одним словом – все вырезал.

Варвар.

– Пойдет, – одобрил Филин. – Теперь надо снять промо-ролик для отца. Качественно и со смыслом. Чтобы сразу проникся и не задавал дурных вопросов.

– Ммм! – напомнил о себе пленник. – Мммм!

– Султан, потерпи минуту – сейчас снимем, – пообещал Филин. – И мешок, и ролик – все сразу. Кто будет снимать?

– Телефоном? – уточнил я.

– Нет, у нас есть камера, – Филин достал из своей сумки небольшую видеокамеру. – Итак?

Федя решительно выставил ладонь и кивнул на меня.

А я засомневался.

Что значит «качественно и со смыслом»? Решительно ничего в голову не лезет – как добиться, чтобы обезумевший от горя отец не задавал «дурных вопросов»?!

– Я так понял, что снимать придется мне? – верно истолковал мое замешательство Филин.

– Да, сделай одолжение...

– Хорошо, – Филин показал глазами на тамбур. – Оба – туда. Молчим, смотрим, слушаем. Не вмешиваемся.

После этого Филин поставил фонарь на стеллаж, включил его, направив ослепительный сноп света в дальний угол, подтолкнул пленника в этот угол и снял с него наручники.

Пленный сразу же стал возиться с тесемкой и вынужден был присесть, упершись спиной в стенку: у него спадали штаны, если их не придерживать, а для того чтобы снять мешок, понадобились обе руки.

Немного покопавшись, Султан справился с тесемкой, стащил мешок и, жмурясь от яркого света и морщась от боли, стал осторожно отдирать скотч.

– Одним рывком, – посоветовал Филин. – Возьмись за край обеими руками и резко дерни.

Султан последовал совету: рывок, крик боли – и рот пошел на волю. Впрочем, для окончательного избавления от скотча понадобилась еще пара дополнительных рывков, но после генерального они были уже не такими болезненными – Султан только кряхтел.

– Как самочувствие?

– Нормально... – Султан одной рукой ухватился за штаны, второй прикрыл лицо от света и распрямился. – Кто вы?

– Султан, твоя задача – выйти отсюда с минимальными потерями, – Филин проигнорировал вопрос. – Это просто: веди себя спокойно, не буянь, отвечай, когда спрашивают. За любое непослушание тебе будут ломать конечность: руку или ногу.

– Вы знаете, что отец с вами сделает? – голос Султана дрогнул и сорвался на фальцет. – Вы знаете вообще с кем связались?!

Нет, это плохой пленный. Тот, что ограбил меня в переходе, был намного лучше: наглый, здоровенный, неистовый – настоящий вулкан ненависти, который и потушить не жалко.