Лев Пучков - Ксенофоб

Пункт первый: если ты нарушишь любой из нижеследующих пунктов – твой сын умрет.

Пункт второй. С трупами общаться не надо. Если мы узнаем, что ты предупредил кого-то из них, смотри пункт первый.

Пункт третий. Не пытайся делать засады и шпионить. Если будешь пойман на этом – смотри пункт первый.

Пункт четвертый. Можешь попробовать поднять на ноги своих соплеменников и органы правопорядка – тогда пункт номер один будет вообще без вариантов.

Вот и все условия.

Арсен, будешь собирать информацию, привлекай только самых преданных и надежных людей, постарайся, чтоб об этом знало как можно меньше народу. Напомню, те кого мы ищем – трупы. Вряд ли тебе нужно, чтобы твои соплеменники узнали, кто их сдал. Ты, конечно, до этого и сам додумаешься – но в первые полчаса можешь сделать ряд неосторожных движений, поэтому и напоминаю.

Арсен, позвони мне ровно через полчаса, как посмотришь ролики. Не раньше, ты понял? Держи телефон...

Филин продиктовал номер и выключил камеру.

Ну что ж... По-моему, ничего особенного.

Я бы тоже так смог. Более того у меня наверняка получилось бы лучше, придумал бы что-нибудь поскладнее. Следовало просто сесть и пораскинуть мозгами, потом набросать текст на бумаге.

Единственно, надо было бы поменять голос. Или прогнать запись через программу, или какой-нибудь сурдиной запастись. Такой тон и непоколебимую уверенность в голосе, как у Филина, за деньги не купишь – и, наверное, никакими упражнениями не поставишь. Думаю, это уже зависит исключительно от личностных качеств человека.

Филин прокрутил «промо-ролик», затем обращение, и уточнил:

– Претензии есть?

– Да нет, все здорово.

– Предложения?

– Я так понял, что на флэшке уже записаны три ролика?

– Точно. Осталось скинуть то, что сейчас записали – и можно везти.

– Почему спросил: сейчас на ресурсе остался только один... «Легионеры» дали?

– Да. Предложения будут?

– Нет.

– Хорошо.

Филин позвонил кому-то и предупредил:

– У нас готово. Подъезжай к «пункту три», буду минут через пятнадцать.

После этого он забрал камеру и пошел к машине, бросив через плечо:

– Готовьте ужин, буду через полчаса.

Насчет того, чтобы без него тут не баловать и в оба глаза смотреть за пленником, не было сказано ни слова.

Меня это слегка приподняло в собственных глазах: мы большие мальчики и суровый дядя Филин нам доверяет.

Я быстро и плохо чистил рыбу, Федя жарил без всяких изысков: печка на газовом баллоне – огромная сковорода – старое горчичное масло из оплетенной десятилитровой бутыли. К приезду Филина мы не успели, потому что некоторое время потратили на скандал: мучимый голодом и непередаваемо восхитительным ароматом жареной рыбы, я прокрался у Феди за спиной и стащил первые пол-леща. На выходе из кухни я был пойман с поличным, но сдаваться не пожелал и пустился с добычей в бега. Жадный невоспитанный физрук гонялся за мной по всему участку, но я успел на ходу сожрать рыбу, что вызвало бурю негодования и даже обиду.

– Треснуть бы тебя этим лещом по репе! Силу воли развивай, рахит! Полдня не жрамши – и все, уже готов за кусок совесть продать...

Вот такая жадная скотина.

Филин привез пакет, в котором что-то булькало. Я было решил, что это пиво, и хотел от восторга осыпать нашего «мистера Вульфа» дифирамбами... Но оказалось, что в пакете минералка.

Разочарование мое было столь красноречивым, что Филин все понял и счел нужным пояснить:

– Я за рулем.

– Но мы-то...

– Вы на операции. До завершения – ни капли алкоголя.

– Да, это правильно, – одобрил Федя. – И – ни одной сигареты.

– Тупая шутка, – обиделся я.

– Это не шутка, – огорошил Филин. – Если придется работать по ночи и надо будет скрытно выдвигаться – никакого курева.

– Так что, обкурись заранее, – Федя довольно хмыкнул. – Или бросай прямо сейчас.

Вот же солдафоны! Я никогда не буду военным. Как только закончим это дело, опять запишусь в пацифисты.

Мы дожарили рыбу и неспешно поужинали. Затем солдафоны отправили меня мыть посуду – как дежурное чмо, а сами расположились отдыхать прямо в кухне: сели на пол в разных углах облокотились спинами о стену, и, сославшись на то, что ночь, возможно, будет не по-детски трудоемкая, тотчас же синхронно задремали.

Я с грехом пополам помыл посуду под краном, что торчал посреди участка, сложил на столе под навесом и задумался.

Чем мы будем кормить пленного?