Линкольн Чайлд - Из глубины

— Жидкость! — тут же закричал Крейн парамедикам, даже не оглядываясь, где они. — Физраствор! Как можно больше! Скорее! Ледяные компрессы!

Мучительно медленно ученый поднял руку, которая представляла собой обгорелое мясо на костях. Он схватил Крейна за воротник и подтянул к себе. Руководитель отдела научных исследований с трудом разлепил обгоревшие, почерневшие губы; кожа от усилий лопнула, засочилась сукровица.

— Не говорите сейчас, — успокаивающе произнес врач. — Лежите спокойно. Мы доставим вас в палату, все будет хорошо.

Но Ашер его не слушал. Он еще крепче стиснул рубашку Крейна.

— Оуо… — прошептали пересохшие губы.

Рядом с Крейном появился фельдшер и пальцами в перчатках начал снимать обгоревшую одежду пострадавшего, намереваясь начать внутривенное введение лекарств. Второй склонился над Мэррисом.

— Расслабьтесь, — прошептал Крейн Ашеру. — Сейчас вам помогут.

Ашер сжал пальцы еще сильнее, несмотря на то что конечности его дернулись в конвульсии.

— Оуу…

Он издал тонкий вздох и вздрогнул всем телом. Глаза закатились, обожженное горло булькнуло. Рука разжалась, соскользнула на пол, и больше он ничего не сказал.

Крейн сидел за столом у себя в каюте и глядел на монитор компьютера, но ничего не видел. Миновало уже несколько часов после трагедии, а ему все еще было не по себе. Он долго стоял под душем, сам отнес одежду и медицинский халат в прачечную, но в каюте по-прежнему пахло палеными волосами и кожей.

Он так не хотел верить в то, что произошло, что ощущал себя почти парализованным. Неужели всего восемь часов прошло с тех пор, как он проводил вскрытие тела Чарльза Вассельхоффа? Тогда им надо было выписывать только одно свидетельство о смерти.

Теперь три. Плюс еще три — из Сферы.

В памяти Говард Ашер остался таким, каким Крейн увидел его впервые две недели назад — загорелым улыбчивым человеком на экране в библиотеке платформы «Сторм кинг». «Питер, у нас здесь научное и историческое открытие всех времен». Ашер никогда больше не улыбался так много, как в тот первый день. Сейчас Крейн задумался о том, сколько в этой доброжелательности было напускного — чтобы новичок почувствовал себя уютно.

В дверь тихо постучали, она распахнулась — на пороге стояла Мишель Бишоп. Ее темно-русые волосы, полностью убранные с лица, подчеркивали высокие скулы. Темные глаза покраснели, в них застыла печаль.

— Питер, — сказала она очень тихим голосом.

Крейн повернулся в кресле.

— Да…

Она оставалась в дверях, держась непривычно застенчиво.

— Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке.

Он покачал головой.

— Даже лучше.

— Вы ничего не говорили. Ни слова, когда мы переносили тело Ашера в медпункт, даже при проведении осмотра. Я… решила, что надо побеспокоиться.

Крейн ответил не сразу.

— Не могу понять, что же испортилось в декомпрессионной камере. Отчего начался пожар? Почему не сработала система тушения?

— Спартан уже велел провести расследование. Он разузнает, что там случилось.

— Мне надо было самому позаботиться. Лично проверить камеру. Выяснить, исправна ли противопожарная система.

Бишоп шагнула вперед.

— Вот об этом как раз и не надо думать. Вы сделали все необходимое. Произошел несчастный случай. Ужасная трагедия.

Крейн вздохнул.

— Надеюсь, вы правы.

— Только не вините себя, Питер. А то напущу на вас Корбетта.

Доктор вяло улыбнулся.

Они немного помолчали, и Бишоп заговорила снова:

— Пожалуй, надо вернуться в медпункт. Вам принести чего-нибудь из аптечки? Ксанакс, валиум?

Крейн помотал головой.

— Все пройдет.

— Тогда я загляну к вам попозже. — И она повернулась, собираясь уходить.

— Мишель…

Женщина оглянулась.

— Спасибо.

Она кивнула и вышла из каюты, тихо закрыв за собой дверь.

Крейн медленно повернулся к компьютерному терминалу. Несколько минут он сидел не шевелясь, смотрел на экран. Потом резко оттолкнулся от стола, встал и зашагал по каюте. Но и это не помогло — он вспомнил, как почти так же ходил Ашер в тот день, когда Крейн узнал, чем же на самом деле заняты специалисты на станции «Глубоководный шторм».

А все началось только четыре дня назад…

Была в этом какая-то жуткая насмешка. Он наконец раскрыл тайну, но Ашер погиб, так и не узнав об этом. Тот самый человек, который и вызвал его сюда, чтобы разгадать загадку.

Конечно, горько напомнил себе Крейн, не он один нашел решение. Кажется, Говард тоже что-то узнал. Но теперь начальник отдела научных исследований мертв — спонтанный пневмоторакс, газовая эмболия и ожоги третьей степени восьмидесяти процентов поверхности тела.