Стив Берри - Третий секрет

— Что нам известно о Тиборе?

Он начал говорить во множественном числе, как делал почти всегда, надеясь, что эта привычка пригодится ему в будущем. Веками так говорили папы. Первым отказался от этого Иоанн Павел II, а Климент XV официально отменил этот обычай. Но если нынешний Папа был полон решимости отвергать вековые традиции, то Валендреа был готов восстанавливать их.

За ужином он не расспрашивал Амбрози о том, что волновало его, верный своему правилу не обсуждать дела Ватикана за его пределами. Он много раз видел, как не в меру длинный язык ломал людям карьеру, и иногда это происходило не без его помощи. Но этот лимузин считался территорией Ватикана, а Амбрози ежедневно проверял, нет ли в нем подслушивающих устройств.

Из CD-плеера лилась музыка Шопена. Она успокаивала и в то же время служила защитой от прослушивания на расстоянии.

— Андрей Тибор, — сказал Амбрози, — работал в Ватикане с тысяча девятьсот пятьдесят девятого по тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Потом стал простым священником, служил в разных приходах. Ушел на пенсию два года назад. Живет в Румынии, получает ежемесячное пособие.

Валендреа затянулся сигаретой.

— Итак, нужно выяснить, что нужно Клименту от этого престарелого священника.

— Это как-то связано с Фатимой.

Они обогнули виа Милаццо и двигались по виа Дель Фори Империали в сторону Колизея. Валендреа нравилось, что Рим хранит свое прошлое. Он ясно представлял себе, как приятно было прежним папам и императорам видеть, насколько прекрасны их владения. Когда-нибудь и он испытает это чувство. Алой шапочки кардинала ему мало. Он хочет облачиться в камауро, разрешенную лишь папам. Климент не носит этот старомодный головной убор, считая его анахронизмом. Но головной убор из красного вельвета, отделанный белым мехом, мог символизировать возвращение к былому величию папской власти. Хватит разрешать католикам Запада и стран третьего мира подрывать латинские догмы! Церковь стала думать не о сохранении веры, а о том, как угодить всему миру. Католическая культура рушится под натиском ислама, индуизма, буддизма и бесчисленных протестантских учений. Происки дьявола. Святая апостольская церковь переживает трудные времена, и он знает, что спасти ее может твердая рука. Чтобы священники подчинялись, верующие не уходили, а доходы росли. И он готов стать этой рукой.

Амбрози дотронулся до его колена и указал за окно:

— Ваше преосвященство, посмотрите вперед.

Когда лимузин поворачивал, он взглянул за окно, где сверкали огни кафе, бистро и дискотек. Они проезжали по одной из маленьких улочек, виа Фраттина, и на тротуарах было полно ночных гуляк.

— Она живет в этом отеле, — сказал Амбрози. — Я проверил в нашей регистратуре ее заявление об аккредитации.

Как всегда, Амбрози все сделал добросовестно. Посещать Катерину Лью, да еще без предупреждения, было рискованно, но Валендреа надеялся, что шумная ночь и поздний час скроют его визит от посторонних глаз. Важнее было решить, как заставить ее пойти на контакт. Ему не хотелось врываться, вламываться силой к ней в номер. Также он не хотел, чтобы это делал Амбрози. Но потом понял, что этого не потребуется.

— Сам Господь помогает нам, — сказал он, указывая на женщину, идущую по тротуару в направлении увитого плющом входа в отель.

Амбрози улыбнулся:

— Главное — появиться вовремя.

Шоферу велели проехать мимо входа и притормозить, поравнявшись с женщиной. Валендреа нажал на кнопку, и стекло задней дверцы опустилось.

— Мисс Лью, я кардинал Альберто Валендреа. Вы видели меня сегодня утром в трибунале.

Она остановилась и посмотрела на сидящих в машине. Хрупкая и изящная. Ее манера держаться, то, как она в ответ на его оклик расправила плечи и подняла голову, говорили о силе ее характера. Она вела себя невозмутимо, как будто к ней каждый день обращаются князья Католической церкви. Словно она — не больше и не меньше — ровня самому государственному секретарю. Но Валендреа почувствовал в ней и другое. Амбициозность. Возможно, все окажется гораздо проще, чем он сначала думал.

— Может, поговорим? Здесь, в машине.

Она улыбнулась:

— Как можно отказаться от любезного приглашения государственного секретаря Ватикана?

Он открыл дверь и подвинулся на кожаном сиденье, чтобы дать ей место. Она села, расстегнув шерстяное пальто. Амбрози закрыл дверь. Когда она садилась, Валендреа непроизвольно обратил внимание на ее задравшуюся юбку.