Андрей Троицкий - Раскрутка

– Да, да, – кивнул заместитель управляющего; он выглядел так, будто только что вернулся с похорон близкого любимого родственника. – Но тут, понимаете ли, какое дело. Будьте готовы услышать плохую новость.

– Последнее время я только этим и занята.

– Ваш супруг Гвоздев зашел к нам второго дня. У него на руках были документы о вашей тяжелой болезни, заверенные нотариусом. Кроме того, среди бумаг, что он предоставил банку, была генеральная доверенность на управление вашим имуществом и деньгами, подписанная вами. И тоже нотариально заверенная. У меня мысли не было, что он, как бы это сказать, втирает нам очки. Гвоздев попросил ключ от вашего депозитария. И мы. Словом, мы были обязаны дать ему ключ и проводить в хранилище. Я не знаю, что он забрал, но…

– Что «но»? И как вы могли дать этому проходимцу мой ключ?

– Мы поступили по закону. В документах врачебной комиссии было указано, что вы тяжело больны. Саркома левого бедра с метастазами по всему телу. Ваше состояние врачи признают крайне тяжелым. Гвоздев сказал, что у вас сильнейшие боли, только морфином и спасаетесь. Уже две недели не встаете с кровати. Он рассказал такие ужасающие подробности. И его глаза… Было видно, что человек не спал всю ночь, просидел у одра.

– Где и с кем он просидел, я догадываюсь, – ровным голосом сказала Дунаева. – Всю ночь он наверняка пропьянствовал. Для Гвоздева подделать любую бумажку, справку о болезни, свидетельство о смерти или брачный договор – раз плюнуть. Он проходил по уголовному делу, одна из статей УК, а этих статей у него целый букет – подделка векселей и платежных поручений. А с мужем у нас тянется бракоразводный процесс.

– Простите, этого я не знал. Я не читаю в газетах разделы светской хроники. Кто с кем разводится и сходится. Я верю только документам.

– Да, да… – Дунаева достала платок и промокнула набежавшие слезы. – Господи.

– Но это серьезное преступление. Мы можем немедленно составить заявление в милицию, пригласить вашего адвоката. А дальше. Все не так плохо, как вам кажется. Если это подлог и кража, ваш супруг вернет все до копейки. И получит кучу таких неприятностей, что навсегда забудет эти фокусы.

– Я ничего не стану делать, пока не переговорю с мужем.

Ольга Петровна трижды набрала номер Гвоздева, – безрезультатно.

В хранилище Егор Павлович выдал ключ и, удалившись в соседнюю комнату, стал нарезать круги вокруг конторки. Дунаева вытащили из ячейки железный ящик, зашла в закуток, отгороженный от зала дверью из затемненного матового стекла. Включив свет, поставила ящик на крошечный столик и подняла крышку. Ни денег, ни золота с камушками. Только плотно набитый почтовый конверт. Дунаева оторвала бумажную ленточку, на столик высыпался десяток цветных фотографий. Она посмотрела на снимки и закрыла глаза. Показалось, что пол уходит из-под ног и медленно меняется местами с потолком. Схватившись за угол стола, Ольга Петровна присела на стул.

– Какой мерзавец, – прошептала она. – Дрянь.

Перед глазами проплыла самодовольная физиономия Гвоздева. Муж смолил сигарету, сыпал пеплом на рубаху и что-то говорил. Потом появился Игорь Перцев, он, ухмыляясь, сказал только одну фразу: «Ты так и не поумнела». И пропал в темноте.

– Какой подонок.

Через пять минут она справилась с головокружением. Достала из сумочки и сунула под язык таблетку. Затем стала разглядывать карточки одну за другой, чувствуя, как щеки и шея наливаются краской, а сердце останавливается. Интерьер квартир и гостиничных номеров знакомый. Здесь они встречались с Игорем Перцевым, встречались ни один раз.

В конверте листок бумаги, на нем напечатаны несколько предложений. Ольга Петровна перечитала текст трижды, но почему-то долго не могла уловить смысл послания.

«Ты можешь раздуть целую историю из-за этого пустяка. Но подумай – стоит ли? Ты прекрасно знаешь, что во всем виновата сама. Только ты одна. Эти снимки моя собственность. Купил их по сходной цене у твоего кавалера, который оказался фотолюбителем. Снимков у меня много, очень много. Я их разглядываю в минуты отдыха. Ты, оказывается, фотогеничная. Неплохо смотришься, особенно со спины. Теперь, когда деньги за фотографии уплачены, я имею право распорядиться ими по своему усмотрению. Скажем, разместить их в Интернете сразу на нескольких порнографических сайтах. Или продать одному журнальчику для мужчин, где их станут печатать с продолжением, из номера в номер. Насчет гонорара я уже узнавал – вполне достойные деньги». Подписи не было. Ольга Петровна скомкала письмо, бросила его в сумку. Вышла из кабинки и поставила ящик в ячейку.