Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

Костя посмотрел на меня с интересом.

— Славик, неужели ты с детства не усек, что «Дядя Степа» — это самая глупая сказка всех времен и народов? Ни у одного народа таких дурацких сказок нет. Не считая янки. Но этих я и за народ-то не держу. Разве можно считать народом зрителей одного киносеанса? Я понятно излагаю?

Мысль была, конечно, интересная. И глубокая. Сказка про хорошего мента — Дядю Степу появилась в то время, когда ночами людей забирали черные «воронкИ» с надписью «Хлеб», когда в кабинетах сменялись каждый час усталые следователи с перебитыми о зубы «врагов народа» кулаками… Но мне было не до того. Я смотрел, как внизу бледное лицо то открывается, то закрывается черной перчаткой с сигаретой между вытянутыми черными пальцами.

— Интересный кадр, — оценил его Константин.— Уж он-то точно знает в лицо Покупателя. Это тебе не большая крыса… Не какой-то Рики-тики-тави… Это хищник покрупней… Цени, Славик, что тебя так высоко ставят…

Я не выдержал:

— Чего мы ждем?! Ну, давай! Давай! Я выйду! А ты за мной следом иди! Он мне башку прострелит, а ты его сзади хватай! Ты с ним договоришься! Он тебя наведет на Покупателя. Ведь ты хищник еще покруче его! Давай! Идём! Чего стоишь? Чего скалишься? — Я осекся и замолчал, тяжело дыша…

— Во-от! — тихо сказал Константин. — Что и требовалось доказать… Обоссался, Ива-сс-ик? А.строил из себя пьяного гусара. Не надо… Никогда не надо из себя чего-то строить… Смерть — вещь интимная… Как любовь… Она не прощает пошлости.

Он усадил меня за стол и сел рядом, не спуская с меня металлических глаз.

— Вся жизнь человека, в сущности, это подготовка к достойной смерти… Такой же целомудренной, как брак по взаимной любви… Так надо же уважать друг друга в этом браке! Нельзя относиться к смерти как к затраханной жене-чумичке в сальном халате, которая все равно ждет тебя на кухне у горячей плиты… И все тебе простит… Эта ничего не простит! Я понятно излагаю?

Мне стало обидно за него. Он мне мстил, отчитывал, как школьника, когда меня внизу уже ждала расплата…

Мне стало противно.

— Увольте, сударь! Будьте добры, не стройте из себя этакого Мефистофеля с фиксой. Вы же используете меня как наживку для вашей добычи. У меня выхода нет. Вы это прекрасно знаете. Мне бы не хотелось принимать смерть под ваши пошлые сентенции… Я понятно излагаю?

Константин долго молчал, потом хлопнул меня по плечу.

— Может, ты и прав. Времени нет… Потом поговорим… — Он посмотрел на часы. — Сейчас тут будет немного шумно.

Он встал и занял свою позицию за занавеской. Я налил себе коньяку чуть-чуть, выпил и понял, о чем говорил Константин, понял, что я совсем не прав…

— Чего они ждут? Почему ко мне не поднимаются?

Константин ответил, не отвлекаясь от окна:

— Они нас ждут внизу. Я сказал Мише, что мы подъедем к тебе в одиннадцать… Он знает мою точность… Сейчас как раз без пяти…

Я ничего не понял.

— Нас ждут?

— Ну да. Я им приготовил небольшой сюрприз.

Я обрадовался своей интуиции. Оказывается, сюрприз-то готовился не для меня. И встал с другой стороны окна.

Печальный внизу глядел вдаль, в сторону Конюшенного моста. Он тихо свистнул. Его младший партнер подбежал от спуска и быстро занял место за рулем джипа. Со стороны моста приближались фары. Печальный посмотрел на часы, надвинул шляпу на глаза и присел у правого переднего колеса, будто проверял ниппель. На стоянку за джипом встал белый лимузин Константина. За ним припарковался темный «ауди».

Набережная была абсолютно пуста. И фонари не горели.

Машины выключили фары, оставив габаритные огни. Стукнули дверцы. Из белого лимузина вышли на набережную двое. Один высокий мощный в белом широком плаще, другой поменьше, потоньше в сером китайском тренировочном костюме и черной вязаной шапке.

— Вот мы и приехали, Славик, — тихо сказал Константин. — Посмотрим, что будет… Или тебе уже не интересно?

До меня дошло, что Константин не зря оставил в машине свой белый плащ. Все он продумал заранее. Еще в переулке у обкомовских гаражей, когда сказал: «Поехали к тебе». А мой серый костюм и черную шапку, наверное, за стольник купили в Апрашке.

Человек в белом плаще обнял парня в сером костюме и повел к нашей арке.

— Видишь, как я к тебе отношусь,— сверкнул в темноте фиксой Константин. — Цени, Славик.

Человек в белом плаще шел посередине набережной, насвистывая «Тень твоей улыбки».

— Мудак, — покачал головой Константин. — Ментовское отродье.