Эндрю Дэвидсон - Горгулья

Я продолжала делать крошечные, скользящие шажки. Спешила и робела, но все равно двигалась недостаточно быстро. Наемники шумно приближались, и я заковыляла быстрее. Уговаривала себя, что чем дальше от берега, тем безопасней, что самое главное — оказаться вне пределов досягаемости их стрел.

Лед подо мной чуть поддался, сильнее прежнего, я инстинктивно схватилась за живот и, обернувшись, увидела, что наемники уже на берегу, уже нашли мою охромевшую лошадь. Потом увидели меня, вскинули арбалеты… а я понимала, что продвинулась недостаточно далеко. Несколько стрел полетело в мою сторону, но ветер их раскидал. Солдаты наверняка учтут эту первую пристрелку и второй раз прицелятся лучше. А мишенью, конечно, буду я.

Второго залпа так и не последовало. По знаку Конрада наемники опустили оружие. Конрад вряд ли стал бы волноваться о потраченных напрасно стрелах. Он мог счесть меня достойной жить, если только я сумею пересечь реку. Тоже сомнительно. Скорей всего Конрад просто наслаждается развлечением: женщина на тонком льду.

Солдаты столпились у речки с самым решительном видом — явно были готовы выжидать сколько потребуется.

Я понимала, что назад дороги нет, и сделала еще шаг. Лед подо мной затрещал, я инстинктивно рухнула на колени, выбросила вперед руки, стараясь приземлиться на четвереньки. Убеждала себя: нужно просто двигаться, хотя бы добраться до середины реки и чуть дальше, и тогда я уцелею, ведь, теоретически, в центре лед самый тонкий. Говорила себе, что стоит только пересечь воображаемую линию, и нерожденный мой ребенок выживет.

Но как поступить лучше? Растянуться на животе и медленно ползти вперед? Довольно разумно. Главное как можно равномернее распределить вес тела. Но потом я подумала, не получится ли, что так я лишь скорее попаду на самый тонкий лед, и он треснет, и наступившая цепная реакция поглотит меня целиком?.. В любом случае я боялась опираться на собственный живот. Тогда бежать, в надежде, что скорость сама перенесет меня через реку? Тело мое говорило «нет», а вера требовала обратного. В конце концов, ведь именно дыхание Господа с идеальной точностью направило мою стрелу прямо тебе в сердце. Разве не может то же дыхание подхватить меня сзади, перенести над опасностью? Какого еще момента ждать, когда же, если не теперь, отдаться на милость Господа?

Я посмотрела на противоположный берег, воображая себя самое стрелой, а предстоящий путь — траекторией. Чуть выпрямилась, телом чувствуя, сколь непрочен лед. Напрягла ноги, как можно крепче уперлась. Приподняла колено и с короткой молитвой обратила взгляд к свободе дальнего берега, сосредоточилась на ней — своей цели. И рванула вперед, положившись на Господа.

Я успела сделать лишь несколько шагов, и тут лед поддался, и я рухнула, как будто выбрасывалась из окна. Ледяная вода насквозь пробрала меня холодом, тяжесть промокшей одежды потянула вниз. Первая мысль — о ребенке! Я забилась, замахала руками, тщась ухватиться хоть за что-нибудь. Казалось, только бы уцепиться за кромку проруби, и я сумею выбраться на лед. Но лед крошился под моими пальцами. Чем больше усилий я прилагала, тем шире становилась полынья. Жизнь утекала от меня, от ребенка… И несколько минут спустя, хоть мысли еще металась, тело мое перестало отзываться.

Течение реки повлекло меня вниз, куда-то под лед. Я, конечно, понимала, что двигаюсь, но казалось, что это полынья плывет надо мной, уплывает прочь, за грань видимости. Над головой у меня осталась только твердая ледяная корка. Лед не мог быть очень уж толстым, однако, сколько бы я ни била его ладонями, он никак не ломался изнутри. Мне не на что было опереться, внизу — лишь вода.

Оставалась единственная надежда: задержать дыхание и молиться, чтобы течение вынесло меня к другой полынье.

Так странно чувствовать полное отключение тела. Судно, что несло тебя по жизни, что всегда служило верой и правдой, перестает реагировать на команды твоей души. Как будто щелкнули выключателем и электричество пропало. Я поняла: даже если течение вынесет меня на открытую воду, будет поздно. Руки мои не сумеют удержаться за кромку льда, а если все же это и удастся, мне не хватит сил, чтобы выбраться из ледяной воды.

А хуже всего было осознавать, что теперь-то ребенок наверняка пострадал. И тогда я пала духом. Закрыла глаза, потому что так и бывает с людьми под водой, на грани гибели… Тело мое стало опускаться ко дну, а страх просто кончился. Промелькнул миг восхитительно прекрасного приятия. «Так будет проще», — с каким-то облегчением подумала я в последние секунды перед темнотой.