Джудит Гулд - Навсегда

— Когда мне его сообщали, я не знала, что это пароль.

— Извини. Ну ладно, не злись.

— Да я не злюсь. Подожди, попробую вспомнить.

Стефани закрыла глаза и попыталась вернуться в те выходные, проведенные на Ильха-да-Борболета. Неужели это было в прошлый уик-энд? Кажется, так давно. Целую жизнь назад.

«Мы с Зазой были вдвоем в зале Геракла. Пили чай. После того как мы с Эдуардо купались в бассейне и занимались любовью».

Это воспоминание засаднило резкой болью.

«Вернемся в зал Геракла. Это было задолго до бури. На Зазе были украшения из крупного жемчуга. Шестнадцатимиллиметровые естественные жемчужины. Я помню, как я ими восхищалась. Четыре — нет, пять ниток!»

Образ Зазы так четко возник перед глазами, что Стефани почти чувствовала старомодный запах ее духов и пудры.

« Джоана внесла чай. Старинный сервиз»

«Почему бы тебе не включить музыку? Проигрыватель вон там».

«Я помню, как я поднялась с места. Но что я хотела включить? Что я поставила?»

Наконец Стефани со вздохом открыла глаза и откинулась на высокую спинку стула.

— Я не помню!

Полковник Валерио, на удивление спокойный, медленно прохаживался перед картой Ситто-да-Вейга. Он весь был погружен в раздумья. Двенадцать сотрудников отдела охраны ожидали приказаний. Наконец Валерио обратился к ним:

— Ты, ты, ты, ты, ты и ты!

Шесть человек вышли из строя и вытянулись по стойке «смирно».

— Вы будете передовой группой. Вы проходите на этаж под кабинетом и берете эту зону под контроль. Перекройте все выходы. Если там работают уборщицы, тихо удалите их оттуда. И не привлекайте к себе внимания!

— Слушаюсь, сэр! — рявкнул хор голосов.

— Отлично. Только когда я отдам приказ, вы подниметесь по лестнице и задержите их. Вы будете вооружены, но стрелять нельзя.

Полковник указал на самого высокого среди них — человека со шрамом на лице.

— Ты, Куэйрос.

Человек со шрамом, раздувшись от гордости, сделал шаг вперед.

— Сэр!

— Отвечаешь за операцию. А теперь идите.

Полковник посмотрел им вслед. « Кольцо сжимается , — думал он с удовлетворением. — Теперь переходим к самому трудному. Узнать, до чего успели докопаться мисс Мерлин и ее сообщник».

— Эти рекламные объявления в чем-то правы, — сказала расстроенно Стефани. — Это ужасно — потерять рассудок. Ну почему, черт возьми, я не обратила внимания на ее слова? Она ведь заставила меня повторить! Она выложила полный ответ — а я что? В одно ухо влетело — в другое вылетело. — Она с отчаянием взглянула на Джонни. — Слушай, потряси мою память, расшевели ее. Поговори со мной о музыке, Джонни! Поговори о четырех великих «Б».

— Четыре великих «Б»? По-моему, я не слышал о такой группе.

— Я имею в виду Бетховена, Баха, Брамса и Боккерини, — нетерпеливо пояснила Стефани.

— Стеф, ты же знаешь, что в своих музыкальных познаниях я дальше Дерека не ушел.

— Говори о Брамсе!

— Ладно, Брамс. Большой бородатый мужик.

— Правильно. Теперь перейди к тому, что он написал. Может, это что-то вызовет в памяти.

— Так, сейчас, дай подумать. Всякие мрачные симфонии. Песня судьбы. Но мое любимое произведение Брамса…

— Повтори еще раз! — прошептала Стефани.

— Я говорю, мое любимое произведение Брамса… И как только он произнес эти слова, что-то медленно начало всплывать из глубин памяти…

Старушка притянула ее ближе к себе, так близко, что Стефани чувствовала ее дыхание на своей щеке. И теперь она почти явственно слышала голос Зазы: та говорила медленно, подчеркивая каждое слово. Шишковатые пальцы сжимали руку Стефани с такой силой, что той хотелось закричать от боли.

«Мое любимое произведение Брамса — опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три».

Вздрогнув, Стефани подалась вперед.

— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три, — быстро повторила Стефани, боясь, что слова снова выскользнут из памяти. — Вот оно, Джонни! Ну а теперь посмотрим, что нам на это скажет компьютер!

С ликующим криком Стефани подвинулась к столу, и ее пальцы побежали по клавиатуре.

Откинувшись на спинку своего вращающегося кресла, полковник Валерио не отводил глаз от экрана компьютера. Это был обычного размера экран, но полковнику было все равно. Как раз заурядность экрана в данном случае отвечала его целям. Казалось, эта старомодная машина способна лишь напечатать письмо или создать черновой график, не более. Но в том-то и было дело. Никто не обращал на компьютер никакого внимания, все относились к нему, как к никчемному хламу.