Джудит Гулд - Навсегда

Вошла доктор, еще не успевшая сменить свой обрызганный кровью зеленый хирургический костюм. Она стянула с головы шапочку, освобождая гриву густых каштановых волос, и плотно закрыла за собой дверь.

— Сеньор де Вейга? — взглянув на Эдуардо, спросила она. Ее контральто прекрасно сочеталось с классическими тонкими чертами лица.

— Да. — Эдуардо встал.

— Я доктор Амадо, — представилась она, по-мужски крепко пожимая его руку.

— Вы говорите по-английски, доктор?

Она кивнула.

— Я училась в Майами, — ответила она на безупречном, почти без акцента английском.

— Это мисс Уилльямс. — Эдуардо тоже перешел на английский. — Она не говорит по-португальски — это и послужило причиной моего вопроса. Сеньора Безерра работает у нее.

Стефани сделала шаг вперед.

— Как Астрид? — Она пыталась прочитать на лице доктора ответ. — Или, может быть, еще рано о чем-то говорить определенно?

— Мне очень жаль, — сочувственно ответила доктор Амадо. — Мы сделали все, что могли. Но было уже слишком поздно. Сеньора Безерра умерла, не приходя в сознание.

Эдуардо обнял Стефани за плечи, но она, стряхнув его руку, тяжело опустилась в кресло, как марионетка, у которой вдруг обрезали удерживающие ее нити.

— А что… что это за несчастный случай? — спросила она, заикаясь.

Доктор Амадо подошла к своему столу и устало села в кресло. Закурив, она сделала глубокую затяжку, откинув голову назад, чтобы направить струю сигаретного дыма в потолок.

— Несчастный случай? — Она говорила негромко, но в голосе явно звучала злость. — Какой несчастный случай? У сеньоры Безерра множественные колото-резаные раны. Она подверглась нападению.

Колото-резаные раны. Стефани схватила Эдуардо за руку, цепляясь за нее, как за ниточку жизни.

— Но зачем понадобилось кому-то нападать на нее?

— Зачем? — Доктор Амадо сделала еще одну затяжку. — Люди убивают друг друга по многим причинам, хотя ни одна, конечно, не может служить оправданием. — Доктор покачала головой. — Причин для убийства больше, чем звезд на небе.

Стефани глубоко вздохнула.

— Она… она сильно мучилась?

Доктор Амадо заметила знаки, которые подавал ей глазами Эдуардо.

— Нет, — солгала она. — Смерть наступила быстро.

— Я попрошу кого-нибудь из наших сотрудников заняться организацией похорон, — вступил в разговор Эдуардо. — Отдел кадров посмотрит ее личное дело, чтобы выяснить, кого из близких уведомить о случившемся.

Доктор кивнула.

— Да, это бы нам очень помогло. — Помолчав, доктор обратилась к Стефани. — Мисс Уилльямс!

— Да? — в голосе Стефани слышалась бесконечная усталость.

— Я понимаю ваши чувства. Но, может быть, вам станет немного легче, если я скажу, что сеньора, умирая, была не одна.

Стефани вопросительно смотрела на доктора.

— С ней был тот, кто пытался помочь, защитить ее. «Скорая» доставила в больницу обоих. Он американец. Сейчас с ним работают хирурги — у него ножевые ранения.

— Я бы хотела поблагодарить его, — попросила Стефани. — Это единственное, что мы можем сделать в подобной ситуации.

— Да, — согласился Эдуардо. — Вы не возражаете, доктор, если мы к нему пройдем?

— Конечно, нет, — доктор Амадо позволила себе небольшую улыбку. — Не удивляйтесь, когда увидите этого защитника. Это женщина. Я сейчас вас к ней провожу.

Загасив сигарету, она отодвинула стул и поднялась.

Стефани и Эдуардо вошли за ней в операционную. Жестом попросив их подождать, доктор заглянула за занавеску, отделявшую часть комнаты. Они слышали, как она обратилась к кому-то на португальском, потом перешла на английский.

— Как у вас дела?

— Если честно, то я чувствую себя как подушечка для булавок, — ответил кто-то. — Скажите, доктор. Вот сейчас ваш коллега штопает мои раны. Когда все заживет, я буду чудовищем, уродом?

— Вам не о чем беспокоиться. Доктор Пинто — превосходный хирург. Скажите, вы в состоянии принять посетителей?

Раздался громкий стон.

— О-о! Только не полиция! Ну сколько мне еще с ними объясняться? Я им уже рассказала все, что могла.

— Эти люди не из полиции. Это друзья той женщины, которую вы пытались спасти.

Доктор раздвинула занавески.

— Мисс Уилльямс, сеньор де Вейга.

С этими словами доктор отступила в сторону, чтобы Стефани и Эдуардо увидели героиню.

Она определенно не походила на человека, который может за себя постоять, не говоря уже о героическом поступке. На операционном столе сидела маленькая, гибкая женщина лет двадцати. Кожа цвета орехового дерева, жесткие черные волосы, перьями поднимавшиеся над вышитой шелковой лентой, стягивавшей голову. На ней было короткое свободное плиссированное платье. Она вздрогнула, когда доктор Пинто очередной раз всадил большую хирургическую иглу ей в тело, стягивая огромную безобразную рану на левом плече.