Татьяна Русуберг: Джек на Луне [СИ]

- Да нету там никакой факинг собаки, - напирал Мемет, темпераментно размахивая руками. – Сколько раз тут ходили – никогда не видели, верно, бро?

Я кивнул, задумчиво прикидывая высоту забора и расстояние между шипами.

- А как же табличка? – возражал Микель, тыча в надпись пальцем. – Ее тут что, для украшения повесили?

- Ты чо, тупой, мэн?! Таких, как ты, лохов отпугивать и повесили, - убеждал Мемет.

- А это – тоже лохов отпугивать? – китайчонок махнул в сторону припаркованной у входа на заводик машины – ярко-розовой и со здоровенной пустой клеткой в багажнике. За ее решеткой могло поместиться что-то размером с носорога.

Но Мемета ничто не могло смутить:

- Ты про эту розовую мыльницу? Да в ней уборщица ихняя ездит со своим шпицем.

- Чего-то великовата корзинка для шпица, - не сдавался Микель. – Спорю, там овчарка или этот, как его... бульдог!

Мемет недобро ухмыльнулся:

- Хочешь спорить, мэн? Валлах, ставлю собаку[3] на то, что там нет никакой собаки!

- Две на бульдога, - упрямо поджал губы китаец.

Ибрагим робко поднял палец:

- А как мы узнаем, есть там псина или нет?

Наступила глубокомысленная тишина, которой я и воспользовался:

- Очень просто. Я залезу во двор и поставлю на стене наш тэг. Если у меня получится, то вы оба должны мне по две сотни. Если нет – я должен вам двести каждому.

- Да у тебя яиц не хватит, - фыркнул Микель.

Мемет знал меня лучше, но у него аж в жопе свербело, как хотелось утереть китаезе его азиатскую носяру. Он бы и сам полез ради такого дела, вот только выдержал бы это забор – большой вопрос.

- Дерзай, бро, - в руку мне сунулся нагретый теплом друга баллончик. – Только повыше давай, чтоб издалека было видно.

- Щас, организую тебе зал славы.

Микель расчухал, что я это серьезно, и засуетился:

- Слышь, мэн, а у тебя пара-то есть? Чем отдавать будешь?

- Пацаны, я когда-нибудь не отдавал? – сделал я оскорбленную морду. Ибрагим и Мемет решительно затрясли головами.

Китайчонок скис, а я полез на сетку. Была она такого же типа, как та, за путями. Я легко протиснулся между пиками-шипами и спрыгнул на ту сторону. Пошел себе через двор – спокойненько, будто у себя дома. Сзади-то не видно, что я глазами так и шарю по кучам чего-то белого, сыпучего, типа цемента, которые здание от меня загораживают. А в голове поет:

Ты – суперлига,

Ты супер кул.

У Микеля первого очко взыграло. А может, бабосов стало жалко. Закричал тоненько:

- Джек! Вернись, придурок! Это же шутка была.

Я только фак ему показал и попер дальше: уговор есть уговор. На той стороне к стене поднималась стальная лесенка - видно, оттуда можно было подобраться к толстенным трубам, которые вились над забетонированной внутренней площадкой. То, что надо! Я Тарзаном взлетел наверх, приметился и нажал на колпак. Всего-то делов: написать JIM. Правда, тэг должен был быть под арабскую вязь, тут мне с Меметом не тягаться. Но побомбить по-быстрому – тут особого искусства не надо. Я уже заканчивал «М», когда сзади раздались вопли. Я обернулся, и банка дернулась у меня в руке, перечеркнув I.

Ёпт! Собака! И вовсе не шпиц. Огромная немецкая овчарка мчалась ко мне через двор, поднимая облачка белой пыли. Мчалась молча, зафиксировав на мне горящий убийством взгляд. Я прикинул расстояние, разделяющее меня и орущих за забором пацанов. Обернулся и посмотрел на свое творение. У «М» не хватало галочки в середине. Без нее тэг не зачтется. Что же, плакали мои денежки?

- Ты – суперлига, ты - супер кул, - прошептал я и одним росчерком соединил палочки «М».

Снизу раздался злобный лай. Овчарка, подскакивая от возбуждения, металась у подножия лестницы, не решаясь на нее взобраться. Я перевел дух, хотя ситуации это не спасало: летать я не умел, и даже если бы влез на трубы, то хода назад мне не было. Посреди двора они поворачивали и уходили в стену соседнего здания.

Мемет и Микель по-прежнему висели на заборе, надрывая глотки. Чего они там вопили было не разобрать. Все заглушало гавканье мерзкой зверюги. Ибрагим запустил в нее здоровенной палкой. Жаль, не попал. Псина отвлеклась на мгновение, ухватила толстый сук, тряхнула и – хрясь! –перекусила пополам. Я сглотнул, но слюна не шла в пересохшее горло. Овчарка тут же вспомнила о своих обязанностях и с новой энергией заистерила, поставив передние лапы на лестницу.

Когда я снова вскинул глаза, за сеткой забора никого не было. Только ветер гнал по асфальту одинокую бумажку. Вот предатели!

- Эй ты, дерьмо мелкое! А ну, слазь оттуда!