Лорел Гамильтон - Арлекин

Мне защипало глаза, горло сдавило. Черт побери, я не закричу. Мне удалось выдавить:

–Я знаю.

–Тогда как я могу быть частью твоей жизни?

–А как я могу быть частью твоей? - спросила я.

Он кивнул.

–Справедливо.- Но сказать он хотел не это.

Я сидела у своего бортика ванны, чувствуя себя потерянной. Только Ричард мог заставить меня чувствовать себя настолько плохо, достать меня настолько глубоко. Будь оно проклято.

Я почувствовала Натаниэла всплеском. Он плохо себя чувствовал, а это значило, что Дамиану в его гробу еще хуже. Дамиан еще не проснулся от дневного сна, и мне следовало накормить ardeur прежде, чем он попытается пробудиться. Жан-Клод объяснил мне, что если однажды утром у меня не будет достаточно энергии, чтобы пробудить тело Дамиана, он вообще никогда не проснется. Он просто останется мертвым навсегда.

–Мне нужно питаться, Ричард. Натаниэл начинает слабеть, и я рискую убить Дамиана.

Ричард кивнул. Я ожидала, что он скажет, что пришлет мне кого-то другого в качестве пищи, но он этого не сделал.

–Нужно продолжить прелюдию, тогда ты сможешь питаться от меня.

–Мы ссоримся, а это не прелюдия.

–Ты хочешь сказать, что не хочешь питаться от меня теперь? - спросил он низким, осторожным голосом, как будто он боролся со своими чувствами. Один неосторожный комментарий и нить порвется, мир рухнет. Дерьмо.

–Я говорю, что на длинную прелюдию у нас нет времени. Я должна питаться немедленно. Я пытаюсь сказать, что ссора не способствует сексу. По крайней мере, не со мной.

–Прости, Анита.

–Не извиняйся, Ричард. Просто закончи это. Закончи с собой, со мной, с нами или брось все это. Но, независимо от того, что ты сделаешь, ты должен сделать это прямо сейчас. Я не буду рисковать жизнями только потому, что ты ищешь ссоры.

Он кивнул, согласившись со справедливостью моих слов. По крайней мере, это так выглядело. Он начал двигаться ко мне через воду.

–Что ты делаешь? - спросила я с подозрением.

–Хочу, чтобы ты кормилась от меня, Анита.

–Я ранена и мне больно, что не сочетается для меня с сексом.

–Если я сейчас уйду, то ты все равно будешь раненой и разбитой, и все равно секс будет означать боль, что не решит проблему, не так ли?

Я не могла спорить с его логикой. Я почти уже сказала «но ведь другие меньше, чем ты», и это было как раз то, когда больше не лучше. Но я промолчала. Я не хотела делать ему больно. А еще я знала, что если бы мы с Ричардом не смогли бы придти к соглашению, то однажды прекратили бы свое существование, как пара. Он навсегда остался бы подвластным волком Жан-Клода. Он остался бы частью триумвирата, но мы были бы уничтожены. Это было бы ловушкой отношений, развестись да, но не избавиться полностью. Неприятная особенность.

Он встал на колени передо мной так, что вода покрывала его только до талии. Кончики его волос были влажными, но у корней волосы все еще оставались сухими и покрытыми местами той слизью, которая забрызгала нас всех в момент перемены Трэвиса. Немного беспорядка не могло испортить того впечатления, которое производили его волосы, но вечное противостояние могло. Попытка разобраться в себе, чтобы не чувствовать себя непривлекательным. Я пристально следила за ним на протяжении всего его пути ко мне, обмирая от радости его размеров. Такой размер мог бы заставить меня смутиться в годы моей учебы в колледже. Но радость от его размеров не была поводом позволить ему причинить мне боль. Я окинула его взглядом, и впервые мое либидо не отреагировало. Я устала от борьбы. Устала от его неспособности адекватно реагировать на действительность. Он считал, что я не суккуб. Он думал, что это уйдет, прерви мы нашу связь с Жан-Клодом. Будто он не знает, что будет, если любой из нас попытается разорвать эту связь? Его слова ясно говорили, что он не понимает, насколько это серьезно.

Он встал, и вода стекала каплями по его телу. Я внезапно уставилась на его анатомическую подробность, украшенную каплями. У всех нас есть такие слабости, и одной из моих была вода. Ричард достаточно давно встречался со мной, чтобы знать это. Держу пари, он знал, что вид его влажного, был способом меня отвлечь от чего угодно. У меня был выбор, ухватиться за грусть или сделать то, чего мне хотелось. Сделать то, что заставляло мой пульс учащаться. Я ощущала Натаниэла за стенкой. Я встала на колени, обхватила руками влажные бедра Ричарда и приблизилась ртом к его телу.

Я слизывала воду с него кончиком языка. Я впитывала воду по всей его длине, от головки до яичек, больших и тяжелых. Я слизывая воду, пока его тело не удлинилось и не окрепло. Я не могла бы дойти до конца его без помощи рук. Он издал тихий звук, который отвлек меня, и я подняла взгляд на его лицо. Его глаза были теперь янтарными, волчьими. Секс способствовал потере контроля, а ликонтроп не мог позволить себе расслабиться, потому что тогда он становился животным. По крайней мере, раз в год новоиспеченный ликантроп терял контроль над собой во время секса и убивал своего партнера. Иногда партнер выживал, но уже не хотел иметь ничего общего с вами, или же он присоединялся к братии мохнатых.