Лорел Гамильтон - Арлекин

–Удачная ночь, - констатировал Натаниэл.

Байрон кивнул и стал вынимать деньги из своих стрингов.

–Жан-Клод воспользовался своим сказочным, неземным голосом во время моего выступления. Голубки так и кинулись на меня после этого. - Он стянул с себя стринги, и несколько купюр порхнули на пол. Я обычно возражаю против того, чтобы кто-нибудь оголялся в моем присутствии, но все они были стриптизерами, и через некоторое время вы либо начинаете привыкать, либо просто валите из клуба. Нагота для танцоров значила совершенно иное, чем для простого обывателя. Стриптиз - иллюзия, что клиенты могут получить то, чего хотят - секс, но это не реальность. Мне потребовалось время, чтобы до меня это дошло.

Байрон взял полотенце, чтобы промокнуть пот со своего тела. Он вздрогнул и повернулся, показав кровавые царапины на своих ягодицах.

–Вцепилась в мою задницу в самом конце выступления.

–Пытался скрыться с места преступления, или она заплатила тебе за это? - спросил Натаниэл.

–Пытался скрыться с места преступления.

Я должно быть выглядела удивленной, потому что Натаниэл взялся объяснять.

–«Пытаться скрыться с места преступления» - значит клиент пытался зайти дальше, чем ему бы полагалось, например, запустил руку, куда не следовало, или оставил следы на коже без дополнительной оплаты, и мы его поймали на этом.

–О… - выдохнула я, потому что не знала, что еще могла бы сказать. Я не любила, чтобы посторонние ощупывали моих бойфрендов. Это был еще один мой пунктик.

–Вечерняя звезда, как вестник любви, сидит предо мной и даже не в силах улыбкой меня одарить… - поприветствовал меня Реквием. Обычно он говорил не так, но это все равно было в его стиле. Он назвал меня «вечерней звездой».

–Знаешь, я узнала эту цитату. Это Потерянный рай Джона Милтона. Я не уверена, но мне кажется, ты нашел новый способ жаловаться.

Он скользнул ко мне, удостоверившись, что плащ прикрывает все, кроме овала лица, украшенного вандейковской бородкой. Единственным цветным пятном были его глаза: насыщенный, глубокий синий цвет, самый синий, какой я когда-либо видела.

–Я знаю, что я твой, Анита.

–И что? - спросила я.

–Я - пища. - Он склонился надо мной, и я постаралась повернуть голову так, чтобы он поцеловал меня в щеку, а не в губы, как собирался. Он не стал спорить, но поцелуй был пустым, нейтральным, таким поцелуем можно целовать и тетю. Но я хотя бы удостоверилась, что не больше. Я отвернулась, пытаясь понять, почему он так спокойно отреагировал на мой отказ и не попытался поцеловать меня по-настоящему? Я не хотела привязывать его сильнее, чем уже есть, почему же меня так беспокоил это поцелуй? Бог свидетель, я не знала. Я выходила из себя, когда Натаниэл требовал от меня большего, и меня дико раздражало, что Реквием напротив не требует ничего. Меня самое это очень смущало.

Он скользнул прочь, чтобы опуститься на пустой стул возле стола. Он удостоверился, что плащ его полностью скрывает вплоть до носков его черных ботинок.

–Откуда такой хмурый взгляд, моя вечерняя звезда? Я сделал точно то, что ты хотела, чтобы я сделал, не так ли?

Я старалась не нахмуриться еще сильнее, и видимо у меня не получилось.

–Ты беспокоишь меня, Реквием.

–Почему? - спросил он.

–Почему, просто почему, без всякой поэзии? - переспросила я.

Натаниэл ласково гладил мое плечо, заигрывая или желая напомнить, что он все еще здесь, и не дать мне разозлиться. Как бы там ни было, но это сработало, я закрыла глаза и сосчитала до десяти. Я не понимала, почему Реквием последнее время меня так нервирует, но это оставалось фактом. Он был один из моих любовников. Он был пищей. Но я не любила ни один из этих образов. Да, он был в моей постели, но, черт возьми, это совершенно ничего не значило. И тут я ничего не могла с собой поделать. Постоянно от него чувствовалось что-то невысказанное. Мне знакомо было это ощущение, но если вы строите с человеком отношения, то обычно либо вы не заслужили такого отношения, либо вообще не стоит на это обращать внимания. Он был пищей, и мы были любовниками, он был третьим в иерархии Жан-Клода. Я пробовала с ним подружиться, но так или иначе секс все разрушил. Мне кажется, не будь между нами секса, мы могли быть друзьями, но он у нас был, и друзьями мы не стали, и парой не были. Мы были любовниками, но так его, я не могла бы найти для него ни одного нежного чувства, чтобы описать, что между нами, но я ощущала эту связь, как вы вдруг начинаете чувствовать рану, которая, как вы считали, уже давно зажила.