Том Клэнси - Медведь и Дракон

Он снова вернулся к первоначальному вопросу: почему этот Райан восстановил дипломатические отношения с «Республикой Китай»? Может быть, каким-то образом догадался об инициативах Японии и Китая? Инцидент с авиалайнером, несомненно, выглядел как случайность, на которую и должен был походить, и позднее руководство КНР пригласило американский флот прибыть в этот район и «поддерживать мир», как любят говорить американцы, словно мир представлял собой что-то, что можно поместить в металлический ящик и сторожить его. В действительности ситуация была обратной. Это война являлась зверем, которого держат в клетке и выпускают в нужное время.

Неужели президент Райан догадался о намерениях КНР расчленить бывший Советский Союз и решил наказать КНР своим признанием ренегатов на Тайване? Возможно. Некоторые считали Райана необычно проницательным для американского политика… в конце концов, раньше он был офицером разведки, и, по-видимому, очень хорошим, напомнил себе Чанг. Недооценка противника всегда является серьёзной ошибкой, как об этом узнали японцы и иранцы, к своему несчастью. Этот Райан искусно отреагировал на оба плана Чанга, и тем не менее от него не было слышно ни единого слова недовольства по отношению к КНР. Не проводилось никаких американских военных учений, даже косвенно нацеленных против Китайской Народной Республики, ничего не просочилось в средства американской массовой информации – ничего, что стало бы известно китайским разведчикам, действующим в Вашингтоне из посольства под прикрытием дипломатической неприкосновенности. Таким образом, Чанг в который раз вернулся к первоначальному вопросу: почему Райан предпринял такие действия? И в который раз понял, что ему ничего не известно. Оставаться в неизвестности – это большая неприятность для человека, который занимает его положение в правительстве. Скоро его премьер может задать вопрос, на который нужно будет дать ответ. Однако пока что руководитель правительства суетливо перебирал документы на столе, лишь этим проявляя внутреннее беспокойство.

В десяти метрах, за дверью, сделанной из сплошного пласта древесины, пыталась справиться со своими эмоциями Лиан Минг. Секретарское кресло, в котором она сидела, было куплено в Японии и стоило очень дорого. Его цена равнялась зарплате квалифицированного рабочего за четыре или пять месяцев. Несомненно, дороже, чем цена нового велосипеда, которым она могла пользоваться.

Выпускница лингвистического университета, она говорила на английском и французском языках с достаточной лёгкостью, чтобы её поняли в любом городе мира.

В результате ей пришлось переводить самые разные дипломатические и разведывательные документы для своего босса, чьи способности в этой области значительно уступали её собственным. Комфортабельное кресло являлось высокой оценкой того, как Лиан Минг организовывала его работу и его рабочий день. И ещё кое-что.

Вот здесь все и произошло, сказал себе Честер Номури. Огромное пространство площади Тяньаньмэнь, Площади Небесного Спокойствия, с массивными стенами справа походило… на что? Подумав над этим, он понял, что ему ничего не приходит в голову, с чем её можно сравнить. В мире нет больше ни одного такого места, которое он посетил или даже о котором он слышал, способного сравниться с этой площадью.

И тем не менее ему казалось, что каждый камень на площади кровоточит. Словно он чувствовал здесь запах крови, хотя прошло больше десяти лет с того дня, когда толпы студентов, ненамного моложе, чем он был тогда в Калифорнии, собрались здесь, чтобы выразить свой протест против политики правительства. Они протестовали не против самого правительства своей страны, а против коррупции её высших чинов. Как и следовало ожидать, это вызвало яростное негодование со стороны коррупционеров. Ну что ж, обычно все так и происходит. Лишь с предельной осторожностью можно указывать на природу могущественного человека, будь то на Западе или на Востоке, но эта площадь была самым опасным местом для проявления такого протеста, из-за многовековых традиций невероятной жестокости. Здесь царило ожидание…

…Но впервые это было испытано прямо здесь, солдатам был отдан приказ очистить площадь, и они заколебались. Это, должно быть, перепугало китайское руководство в их роскошных и комфортабельных кабинетах, потому что, когда силовые органы государства отказываются выполнять приказ, отданный государством, тогда начинаются события, носящие название «революция», причём на том месте, где уже происходила революция, воспоминания о которой хранились на этой самой площади. Тогда военные подразделения были уведены с площади, их заменили другие молодые солдаты, вызванные из провинции (все солдаты были молодыми, напомнил себе Номури). Они ещё не были отравлены словами и мыслями их сверстников, организовавших демонстрацию протеста на площади, ещё не симпатизировали им, ещё не спрашивали себя, почему правительство, выдавшее им оружие и военную форму, потребовало, чтобы они силой разогнали этих юношей и девушек, вместо того чтобы выслушать их требования. Поэтому они начали действовать, подобно бессловесным, недумающим автоматам, выращенным и подготовленным для того, чтобы не рассуждать, а выполнять приказы.