Стив Берри - Александрийское звено

— Но я истекаю кровью!

— Соберись. Выбора нет.

Он помог ей встать на ноги.

— Черт побери, Коттон!

— Я понимаю, больно, однако если бы ты осталась в квартире, как я просил…

Вдалеке послышался вой сирен.

— Мы должны убираться отсюда. Но сначала нужно кое-что сделать.

Пэм, похоже, удалось взять себя в руки, и он повел ее внутрь здания. Сирены звучали уже ближе.

— Зачем мы возвращаемся? — спросила Пэм, когда они добрались до площадки третьего этажа.

А дело было в том, что Малоун вспомнил слова, сказанные Хаддадом перед тем, как началась стрельба: «Ты многому меня научил. Я помню все твои уроки и до последнего дня старался следовать им неотступно. В том числе и относительно того, как сберечь самое важное». Когда Малоун спрятал Хаддада, он научил его держать все самое важное в собранном виде и наготове — на тот случай, если придется спешно спасаться бегством. Теперь настало время проверить, усвоил ли Хаддад эту науку.

Они вошли в квартиру.

— Отправляйся на кухню и найди чистое полотенце, — сказал он, — а я пока займусь делами.

У них в запасе оставалось две или три минуты.

Малоун кинулся в спальню. Пол тесной, не больше его собственной спальни в Копенгагене, комнаты был завален давно не читанными книгами и бумагами, постель была не убрана, прикроватные тумбочки и шкафчики напоминали лотки на блошином рынке. Стены и здесь были увешаны картами Израиля — старинными и современными, но рассматривать их у Малоуна не было времени.

Надеясь на то, что инстинкт не подвел его, Малоун опустился на колени и стал шарить рукой под кроватью.

Хаддад звонил на Ближний Восток, зная, что возмездие последует незамедлительно. А когда неизбежное случилось, он не стал уклоняться от схватки, а, наоборот, первым бросился в нее, заранее зная, что ему не выиграть.

Что сказал его друг? «Я знал, что ты придешь». Как глупо! Хаддаду не было никакой нужды приносить себя в жертву. Видимо, старику на протяжении многих десятилетий действительно не давала покоя мысль о когда-то убитом им человеке.

«Это был мой долг по отношению к Хранителю, которого я застрелил. Теперь моя совесть чиста».

Это Малоуну было понятно.

Его рука что-то нащупала. Он ухватил это и вытащил из-под кровати. Предмет оказался кожаным ранцем. Торопливо расстегнув застежки, Малоун обнаружил внутри книгу, три блокнота на спиральной проволоке и четыре свернутые карты. Оставалось надеяться лишь на то, что из всей хранящейся в квартире информации эта была самая важная.

А вот теперь действительно надо было срочно делать ноги.

Малоун кинулся обратно в гостиную. Пэм, прижимая к раненому плечу полотенце, вышла из кухни.

— Коттон… — проговорила она, и в ее голосе он уловил вопросительные интонации.

— Не сейчас!

Закинув ранец на плечо, он вытащил ее из квартиры, успев перед этим взять шаль, лежавшую на спинке кресла. Они поспешно спустились по лестнице.

— Как твое плечо? — спросил Малоун, когда они вышли на тротуар.

— Жить буду, — ответила женщина. — Послушай, Коттон…

Сирены надрывались уже в квартале от дома. Он набросил шаль на плечи Пэм, чтобы скрыть рану.

Неторопливо, чтобы не привлекать внимание окружающих, они двинулись по улице.

— Прижимай полотенце к плечу, — сказал он.

Через сотню футов они вышли на бульвар, окунувшись в водоворот незнакомых лиц, с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти на бег. Оглянувшись, Малоун увидел машины с проблесковыми маячками, затормозившие перед домом Хаддада.

— Коттон?

— Я знаю! Не будем терять время!

Он действительно знал, о чем хотела спросить его Пэм. Он тоже заметил это, когда они вернулись в квартиру. Ни на стене, ни на полу не было следов крови. Не было удушающего порохового запаха смерти.

Тела Евы и Джорджа Хаддада бесследно исчезли.

Долина Рейна, 17.15

Сейбр скользил взглядом по высоким берегам реки, вдоль которой тянулась автострада. Эти места изобиловали лиственными лесами, а по склонам холмов спускались виноградники. На протяжении почти семисот лет на самых высоких точках здешних мест стояли крепости Пфальц, Рейнштайн, Зоонек. Миновав коварный изгиб реки у возвышающейся на 194 метра над восточным берегом скалы Лорелеи — опаснейшее место, где испокон веку гибли корабли, — Сейбр увидел круглую башню крепости Бург Катц. Дальше можно было различить темно-желтые, сложенные двести лет назад известняковые стены замка Штольценфельс. Через несколько минут на горизонте показался конечный пункт его путешествия, легко узнаваемые очертания Марксбурга.