Том Харпер - Затерянный храм

— Профессор, не надо верить всему, что читаете в газетах. В войне мало поэзии.

— «Мой предмет — Война и Сострадание, вызываемое Войной. Сострадание и есть Поэзия».

— Уилфред Оуэн [22] Английский поэт (1893–1918). (Прим. ред.) — безнадежный романтик. Сострадания в войне тоже немного. Я узнал это еще от своего отца.

Рид, слишком долго пробывший оксфордским преподавателем, не стал больше расспрашивать и замолчал. Они шагали вместе с толпой — выйдя из города, направились к церкви, стоявшей на мысе у входа в залив. Вспышки фейерверков освещали небо, словно далекая гроза.

— Там все дело было в запахе.

— Что? — Грант, неожиданно оторванный от размышлений, посмотрел на Рида.

— Мисс Папагианнопуло рассказывала…

— Называйте ее Мариной, — перебил Грант. — Это сэкономит вам не один год жизни.

— Та легенда, которую она упоминала. Женщины на Лемносе поубивали своих мужчин не вдруг. Они это сделали, потому что те их избегали. Оскорбив Афродиту, женщины навлекли на себя проклятие — зловонное дыхание. И мужья, конечно, не хотели их целовать. А также не исполняли… хм-м-м… супружеский долг. И женщины убили мужчин.

— Но ведь это не решило проблему.

— Да, они это поняли. Через несколько месяцев, по дороге за золотым руном, на остров заглянул Ясон с аргонавтами. Женщины буквально угрожали им оружием, пока аргонавты не ублажили их.

— Видать, нелегко быть аргонавтом.

— А? — Рид его не слушал. — Странно, что все старинные истории про Лемнос вращаются вокруг запаха. Вонючая рана Филоктета, зловонное дыхание женщин. Словно у жителей Лемноса была дурная репутация.

Они достигли края мыса; Рид молчал, погрузившись в свои мысли. Над ними возвышалась прямоугольная беленая церковь; ближе подойти они не могли, потому что их со всех сторон окружила толпа. Грант едва мог расслышать монотонное пение священников в церкви, исполнявших пасхальную литургию, хотя, кажется, никто особого внимания на пение не обращал. Под ногами людей друг за другом гонялись дети, а взрослые здоровались и тихо переговаривались.

— На англиканскую службу не очень похоже, — усмехнулся Рид.

К ним подбирался бродячий торговец, увешанный свечами, словно связками лука. Грант бы отделался от него, но Рид поманил мужчину и, немного поторговавшись, отошел с двумя свечами. Одну он протянул Гранту:

— Греки говорят, что, если сжечь ее до конца, она сожжет все твои грехи.

Грант прищурился, глядя на тоненькую свечку:

— А больше они не станут?

Толпа затихла. На вершине холма, в двери церкви, появилась искорка. Она на миг замерла, потом разделилась на две, а потом еще и еще — она переходила из рук в руки, и новые и новые свечи загорались от нее.

— Огонь привозят на лодке из Иерусалима, — прошептал Рид. — Каждый год патриарх Иерусалимский входит в храм Гроба Господня, к могиле Христа, и там сам собой возжигается священный огонь. Патриарх зажигает от него свечу и передает огонь пастве.

— Мне это все напоминает фокусы. У него небось в кармане штанов зажигалка.

— Может быть.

Рид, кажется, опять не слушал ничего, кроме собственных мыслей.

— Удивительно, однако, думать, что и в древности жители острова ждали, пока лодка доставит им священный огонь. И вот прошло три тысячи лет, а мы делаем то же самое.

Грант порылся в памяти. Ему показалось, что за последнюю неделю он выучил истории больше, чем за все предыдущие тридцать лет жизни.

— Вы про ритуал с огнем? Это когда они на девять дней погасили весь огонь?

— Да-да. Что интересно — согласно одному из источников, этот ритуал должен был очистить остров после эпизода, о котором я вам раньше рассказывал. Тьма была временем скорби, символической смерти во искупление убийства мужчин. А потом к ним прибыл огонь, который символизировал новую жизнь и возрождение.

— Пратолаос, — вдруг вспомнил Грант. — Первый человек, заново родившийся в пещере.

— Не слишком отличается от истории другого человека, который был погребен в пещере и ожил.

Рид замолчал — к ним обернулся стоявший впереди мужчина, кряжистый крестьянин в плохо сидящем костюме. Грант уже приготовился услышать упрек, но сосед лишь улыбнулся и протянул свою свечу, наклоняя ее к свече Рида. Фитили соприкоснулись, свеча Рида подхватила пламя и засветилась. Вниз побежал шарик расплавленного воска.

— Христос анести, — сказал крестьянин.

Христос воскрес.

— Алитос анести, — ответил Рид.

Воистину воскрес.