Том Харпер - Затерянный храм

— Остановите его! Он забрал табличку!

Русский уже добрел до лодки и теперь пытался залезть в нее. Грант, весь в синяках и царапинах, собрал силы для последнего рывка. В нескольких футах от него блеснул мокрый металл — там прибой прокатился по пистолету русского. Грант поднял его и прицелился.

— Стой, — крикнул он.

Русский обернулся, все еще держась за борт лодки, чтобы не упасть. Другую руку он сунул за отворот куртки.

— Стой!

И тут прогремели три выстрела. Русский вскрикнул, отпустил лодку и молча ушел под воду. Грант резко развернулся. На берегу у него за спиной стояла Марина, широко расставив голые ноги и держа пистолет обеими руками. Ей, наверное, пришлось бежать сюда бегом, но дышала она ровно и спокойно.

— Какого черта ты его застрелила?

— Он тянулся к пистолету.

— Я держал его на мушке. Надо было узнать, что ему известно.

Грант пробрался по воде туда, где плавало тело убитого русского, и подтянул его к берегу. Вытащил из воды и положил на песок. Кинулся прочь какой-то испуганный крабик.

— А ты-то где была? И как здесь оказалась?

Марина опустила взгляд на песок:

— Я не могла уснуть и пошла пройтись. Услышала выстрелы, вернулась и нашла Мьюра.

— Вернуться бы тебе пораньше! Они чуть нас не поубивали.

— Я вижу. Извини.

— А пистолет откуда?

— Я взяла у Мьюра. Ему не нужен.

Грант покачал головой и посмотрел на убитого. Русский был коренастый, крепкого телосложения, со скуластым лицом и ртом, уголки которого теперь уже навсегда загнулись книзу. У него не оказалось ни бумажника, ни других вещей, по которым можно было бы его опознать, — только перочинный ножик, несколько драхм монетами и раскисшая от воды пачка сигарет.

— Что им от нас было нужно?

— Может быть, вот это.

Грант запустил руку в другой карман убитого, и пальцы его легли на твердую поверхность глиняного прямоугольника. Счастье, что Марина, стреляя, не расколола его. Грант вытащил табличку, обтер и протянул Риду:

— Они хорошо знали, где искать.

Грант стоял на балконе гостиницы и дышал ночным воздухом. Перед ним сияли огни порта, мохнатые, словно звезды, и каждый повторялся плоским размазанным отражением в воде. Грант ощутил себя как человек, который ищет дорогу по одним только отражениям.

— Что будем делать?

Он обернулся. Ставни были открыты, и комната за его спиной, залитая никотиново-желтым светом, напоминала картину в раме. Рид сидел на стуле у комода с зеркалом, по-видимому загипнотизированный вентилятором на потолке, а Марина, присев на край кровати, штопала рукав блузки. За ее спиной лежал Мьюр с подушками под спиной, хмурясь и зажимая зубами сигарету. Одна брючина у него была закатана до колена, освобождая место толсто положенной на лодыжку и голень повязке; навестивший его доктор, однако, заявил, что пуля ничего важного не задела.

Вопрос так и повис в задымленном воздухе без ответа. В тот день они вообще немного разговаривали. Никто после перестрелки не спал — они просидели всю ночь, вздрагивая при каждом хрусте ветки и плеске волны. Как только рассвело, собрали убитых русских и утопили их в заливе, утяжелив тела камнями. Потом сели и стали ждать рыбака. Он, к большому удивлению Гранта, вернулся за ними.

Мьюр стряхнул пепел в пепельницу у кровати.

— Прежде всего я хочу знать, какого черта там делали русские.

— Им нужна была табличка. Они почти до нее добрались. — Грант указал на комод, где на кружевной салфетке в круге света от лампы лежала табличка. — И твой шестьдесят первый элемент, что бы это ни было, им тоже нужен. И это не может не вызвать вопрос: что такого в этом элементе, что и янки, и Советы так хотят его заполучить?

Мьюр надменно посмотрел на него:

— Говорю тебе — я просто посредник. Тебе следовало бы задать другой вопрос: как они нас нашли?

Грант подлил себе вина из наполовину пустой бутылки на балконе и одним глотком выпил.

— В стране идет гражданская война. Кругом мельтешат советские военные советники. Половина населения поддерживает Фронт национального освобождения Греции.

— Эти, которых мы утопили, совсем не военные атташе, заблудившиеся в темноте. Они знали, что им нужно, как ты сам сказал, и знали, где мы находимся. Два дня назад мы сами и понятия не имели, где будем. Кто-то им сообщил. В этой комнате искать пятую колонну недолго.

Повисло тяжелое молчание, которое нарушила яркая вспышка и звонкий грохот, раскатившийся над гаванью. Грант, резко обернувшись, инстинктивно потянулся к бедру. Но это был всего лишь фейерверк, начало плотной канонады, которая разыграется, когда наступит полночь пасхальной субботы.