Николай Стародымов - Гений Умирает Дважды

Он достал из кармана сотовый телефон, включил его, быстро набрал хорошо знакомый номер.

— Вас слушают.

Делая вид, что любуется далекими пиками гор, Фрэнк исподволь наблюдал за насторожившимся Лосницким.

— Хелена, еще раз добрый день. Мне нужна ваша помощь, — сказал он по-немецки, небрежно поигрывая зажигалкой.

— Слушаю вас, герр Фарренхауз, — с готовностью отозвалась секретарша.

Как многие старые девы, работающие на данном поприще, она была неравнодушна к своему холостому патрону.

— Найдите, пожалуйста, в нашем компьютере московский телефонный справочник. Мне нужен телефон и адрес некоего Штихельмахера Арона Абрамовича. И покопайтесь в наших архивах, нет ли случайно у нас что-нибудь по этому человеку. Когда я вернусь в офис, мне все это понадобится. Заранее спасибо, Хелена, до свидания… — он нажал кнопку отбоя. — Вот видите, как все просто, уважаемый Александер…

По мере того, как продолжался разговор Фарренхауза с Хеленой, Лосницкий менялся в лице. Всего лишь несколько минут назад это был вальяжный, самоуверенный человек с барски небрежными жестами. А теперь вдруг стал больше напоминать ребенка, который шел в магазин за конфетами и вдруг обнаружил, что потерял деньги… Даже не так, не потерял, а вдруг понял, что деньги у него украли.

— Но погодите, как же… — только и смог проговорить он и умолк.

— Да вот так, уважаемый Александер, — снисходительно улыбнулся Фарренхауз. — Вы свои представления о разведчиках и торговцах секретами почерпнули из книг и фильмов. А ведь все течет, все изменяется, что понял еще Гераклит из Эфеса, который жил двадцать пять веков назад, и чего не можете понять вы… У меня на столе в офисе уже лежит все, что имеется в архиве Всемирной организации здравоохранения на этого вашего Штихельмахера. — О том, что к процессу подключится весь необъятный банк данных разведуправления Республики Маркланд, Фрэнк говорить, конечно, не стал. — После этого выяснить подробности об изобретении, о котором вы рассказываете, для нас не будет составлять труда — сами понимаете: посольство, агентура… Так что, уважаемый Александер, мы с вами сейчас будем говорить совершенно об ином. Мы попытаемся договориться — и я уверен, что мы с вами договоримся — об условиях нашего дальнейшего сотрудничества касающегося вашей непосредственной деятельности в Министерстве иностранных дел России.

Лосницкий трясущейся рукой достал носовой платок и вытер мгновенно взмокший лоб.

— Я… — пробормотал он. — Министерство… Я ничего не понимаю, что вы…

— Бросьте, Александер, — небрежно прервал его

Фарренхауз, по-прежнему отрешенно глядя на гладь озера. — Неужто вы думаете, что мы не знаем, кто вы такой и откуда?.. То, что вы тут находитесь с частной поездкой, я еще как-то могу допустить, хотя думаю, что это не так, — методично добивал собеседника Фрэнк. — Но это в данный момент неважно… Кстати, а как лично вы узнали о существовании этого самого изобретения Штихельмахера?

— Это мое дело, — попытался огрызнуться Лосницкий.

Фарренхауз равнодушно пожал плечами.

— В принципе конечно, — согласился он. — Только хотите вы того или нет, но вам придется рассказать и об этом… Другое дело, что и в самом деле меня лично куда больше интересует другой вопрос: сколько человек и кто конкретно еще знает о существовании прибора Штихельмахера? И вот на этот вопрос вам придется ответить прямо сейчас и прямо здесь — сами понимаете, насколько важно нам это знать.

Лосницкий сидел, откинувшись на спинку полукресла и прикрыв глаза. Было ясно, что сейчас он пытается оценить степень своего поражения и прокручивает варианты, что можно извлечь из данной, откровенно патовой, ситуации.

— Ну так кто же? — Фарренхауз не был заинтересован, чтобы пауза слишком затягивалась.

Похоже, Александр на что-то решился. Он резко выпрямился, опершись локтями на столик. Уставился прямо в глаза Фрэнку.

— Ладно, я свалял дурака, не на ту кобылку поставил, — проговорил русский. — Но только это не означает, что я прямо теперь просто так расскажу вам все до конца. Да, вы сможете выйти на Штихельмахера и, быть может, даже завладеть его изобретением. Но только я один — понимаете? — я единственный, кто сейчас вам может хоть приблизительно сказать, сколько человек присутствовали на той вечеринке.

— На какой вечеринке? — быстро переспросил Фарренхауз.

— А на той самой, — почти спокойно и почти уверенно парировал бледный Лосницкий. — Я хочу получить более или менее приличный эквивалент своей информации в конвертируемых дензнаках.