Николай Стародымов - Гений Умирает Дважды

Почему-то именно расколовшееся зеркальце произвело на Карину самое жуткое впечатление. Наверное, потому, что в одном из осколков она увидела свое раздробленное отражение, рассеченное мелкими трещинками.

— Вы меня убьете? — жалобно спросила девушка.

Ей никто не ответил.

Между тем Самурай, стоявший возле сотрудников лаборатории, обвел их тяжелым взглядом. Каждый, кто встречался с ним глазами, невольно пригибался, старался сделаться как можно незаметнее, чтобы этот страшный человек поскорее отвел от него свой безжалостный взор. Один только «хвостатый» глядел затравленно и преданно.

— Иди сюда, — кивнул ему Самурай.

"Хвостатый" трясся от страха, у него подгибались колени, но он осторожно приблизился и замер, готовый, похоже, даже рухнуть на колени перед этим внушающий ему ужас человеком.

— Кто-нибудь, дайте ему "пушку", — не оборачиваясь, приказал старший.

— Не надо… — прошептал "хвостатый".

— А тебя никто не спрашивает, — пресек его попытку к проявлению самостоятельности Самурай.

Рядом уже стоял один из громил, держа за ствол "макарова".

— Он заряжен, — вопросительно предупредил он своего главаря.

— Нормально, — успокоил его Самурай. — Только на предохранителе оставь… Этот слизняк не выстрелит… — И приказал «хвостатому»: — Бери!

Тот обреченно принял оружие, неумело перебирал пальцами, стараясь взять его поудобнее.

— Ага, вот так, — одобрительно усмехнулся Самурай. — «Пальчиков» побольше, побольше оставь… Отойди к двери!

Повинуясь этой команде, «хвостатый» отпрянул в сторону. И только потом, поняв, какие «пальчики» он оставляет на оружии, уронил, отбросил пистолет от себя. Его никто поднимать не стал.

— Самурай, я готов, — послышался голос Карлы.

— Хорошо… Итак, уважаемые господа, я еще раз спрашиваю: кто еще работал с Ароном Штихельмахером над его изобретением?

Ответом была тишина. Группа людей в белых халатах теперь стояла вместе, сгрудившись… Стало видно, что Семеныч и еще двое мужчин стоят чуть впереди, стараясь собой заслонить оставшихся двух женщин.

— Значит, больше никто?

Спросив это, Самурай опять поднял вверх правую руку, сложил пальцы для щелчка. Обвел взглядом обреченных…

— Ты же обещал, сволочь… — тихо сказал Семеныч. — Хоть женщин пожалей!

— Ну вы же умные люди, — скривил губы Самурай. — И фильмы смотрите… Мы вас по закону жанра не можем пожалеть.

Услышав эти слова, одна из женщин громко завизжала, а один из мужчин попытался рвануться вперед…

Однако было уже поздно.

Самурай громко щелкнул пальцами. Тут же торопливо и приглушенно застучали несколько стволов одновременно. По белым халатам словно рассыпались строчки быстро набухавших кровью отметин. Люди падали, а по ним, еще вздрагивавшим от каждого нового попадания, били, били, били…

Бойня продолжалась всего несколько мгновений. Очереди смолкли почти одновременно. И тут же с жестяным звяканьем посыпались на пол использованные обоймы. В груде расстрелянных тел кто-то еще слабо шевелился, оттуда доносились чуть слышные стоны.

— Ребята, помогите кто-нибудь человеку, — небрежно велел подручным Самурай, поворачиваясь к омертвело глядевшему на происходившее "хвостатому".

На оборвавший стон одиночный хлопок он даже не обернулся.

— Ну что, не обделался еще? Пора бы уже… — поинтересовался боевик. И проникновенно разъяснил: — Понимаешь, дружище, тут все закономерно. Та очкастая деваха, в отличие от тебя, показала себя смелым человеком, потому и умерла тихо и безболезненно. Остальные ваши не рискнули дергаться и покорно, как стадо, ждали смерти — мы их и перебили, как баранов. Ну а ты показал себя редкой сволочью. Потому и смерть примешь подобающую.

По лицу «хвостатого» из безумно вытаращенных глаз катились слезы. Они стекали по носу, застревали в усах и бороде… Похоже, он уже мало что соображал.

— Теперь все будут считать, что ты наш сообщник, которого мы попросту по окончании операции ликвидировали за ненадобностью, — продолжал спокойно втолковывать ему Самурай. — И если всех убитых будут жалеть, то о тебе все будут говорить: собаке — собачья смерть. Тебя даже похоронят отдельно… Понял, гнида, что своих предавать нельзя ни при каких обстоятельствах?..

"Хвостатый" молча оседал на пол. Прямо в растекавшуюся под ним лужу. Стоявший у двери боевик направил в его сторону пистолет.

— Сначала рот ему залепи, — равнодушно произнес главарь. — А потом стреляй, только чтобы не сразу насмерть. Или «перышком» его пощекочи… Пусть помучается.