Джон Бердетт - Бангкок-8

— Вы мне солгали.

— He совсем. Я тебе ответил, что не знаю женщину, которая бы подходила под описание внешности Фатимы. Но Фатима не женщина. Во всяком случае, для такого консервативного человека, как я.

— Она была вашей связной в операции Брэдли по доставке яа-баа?

Он вскинул руки:

— Что мне оставалось делать? Надо было кого-то привлечь. Я сомневался, стоит ли нанимать фаранга, но в каком-то отношении в этом был большой смысл. Морпех из американского посольства вне подозрений, но насколько можно доверять иностранцу? Нужно, чтобы время от времени мне кто-нибудь доносил, что у него на уме. И я завербовал ее, как только мои люди согласились воспользоваться его услугами.

Я кивнул. Это мне было ясно.

— Но вот что выходит за рамки моего понимания: зачем вы приказали нам с Пичаем следить за Брэдли?

— Потому что знал, какими вы были. К тому времени я не сомневался, что она убьет Брэдли, и ждал, когда американцы потребуют тщательного расследования. Другие полицейские могли бы просто арестовать Фатиму. Но вы, истинные буддисты, не решились бы преследовать ее, зная, в чем дело. Я не хотел, чтобы в тюрьме ее допрашивали мои недруги. Однако ее сумасшедшая выходка со змеями застала меня врасплох. Поверь, я не ждал ничего подобного. Был готов, что она его прикончит, но не представлял, каким образом.

— Вы знали, что она его убьет? И отдали приказ нам с Пичаем из чувства сострадания? Ничего не понимаю.

Викорн прикрыл ладонью рот и рыгнул.

— Я старею, Сончай. Недавно снова говорил со своим братом. Больше полугода назад послал ему мобильный телефон. Он почти никогда его не включает, чтобы не мешал медитации, но время от времени звонит мне сам, если находит человека в соседней деревне, который мог бы зарядить ему батарею. В монастыре нет электричества. Он сказал, что по тому, какую я веду жизнь, мне вообще повезет, если я реинкарнируюсь в обличье человека. Увечный нищий — это самое большее, на что я могу рассчитывать. Но скорее буду кем-нибудь из животных или даже насекомых, например жучком. Ты его знаешь: мой брат не щадит чувств.

— Продолжайте.

— Когда я выяснил, что Уоррен и Брэдли задумали сделать с Фатимой, я попросил у брата совета.

— Как вы это поняли?

— С помощью той пленки, которую сняла русская мафия. Русские решили, что было бы неплохо пошантажировать Уоррена его слабостью к проституткам. А в итоге запечатлели убийство. Уоррен пришел в отчаяние. Он понимал, что его жизнь рушится. И попросил своего хорошего приятеля полковника Сувита заключить с русским и сделку. Урки ведут здесь дела и нуждаются в нас гораздо сильнее, чем мы в них, но Сувита не назовешь дипломатом. Ты же его знаешь. В итоге Уоррен в память о прежних временах обратился за помощью ко мне. Может быть, агент ФБР тебе рассказывала о наших прошлых делах? Переговоры о возвращении пленки вел я. Русские бандиты живут по понятиям, и у них есть своя особая честь. Если они утверждают, что у них всего одна копия, на их слова можно положиться. До этого я никогда не вел с ними дела, но они зарабатывают проституцией и провозят через Таиланд большое количество героина и поэтому хотят, чтобы мы были на их стороне. Уоррен правильно рассчитал, что переговоры от его имени должны вести мы. Им предложили такие деньги, что они замолчали. Уоррен заплатил за кассету три миллиона долларов плюс комиссионные за посредничество. Я видел запись. Но пленку отдавать отказался. Сувит пришел в бешенство, и Уоррен тоже. Но они ничего не могли поделать. Я сказал Сувиту: «Слушай, пленка нам пригодится, чтобы держать Уоррена на крючке. Пока она у нас, американец будет делать все, что мы ему скажем». — Викорн взмахнул рукой. — Однако потом я переговорил с братом, и он, как всегда, спутал все мои мысли. И еще эта запись: то, что делали Брэдли и Уоррен, — это очень по-европейски, невероятно жестоко и совершенно не по-тайски. Мы убили много мужчин, ты и я, но, насколько я могу припомнить, ни одной женщины. И что из того? Мы просто отправляли их в следующие жизни немного раньше, чем предполагалось, и, как правило, без боли и страданий.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что не мог им позволить сделать то, что они задумали, даже с этим мальчиком-проституткой.

Я все еще не мог его понять и, наморщив лоб, решил, что это алкогольная отрава блокирует мои мыслительные функции.

— Тогда я решил посвятить в свою проблему брата и попросить его совета. Но о пленке не сказал, он о ней ничего не знал. Брат день медитировал, затем позвонил мне. Его вердикт был изящным, ясновидящим и решительным, как сам буддизм. И заключался в одной-единственной фразе: «Передай пленку ей». Можешь называть меня суеверным стариком, но я отдал ей кассету. Это случилось за несколько дней до того, как она убила Брэдли при помощи змей. Разумеется, она все поняла, когда увидела бедную русскую с золотым стерженьком в пупке.