Джон Бердетт: Бангкок - темная зона

Редкие преступления заставляют нас испытывать страх за эволюцию нашего вида. И вот перед моими глазами именно такое.

Я в затемненном кабинете полицейского участка Восьмого района со своей доброй приятельницей, агентом ФБР Кимберли Джонс, перед закрепленным высоко на стене (чтобы не дотянулась всякая шваль) сорокадвухдюймовым жидкокристаллическим экраном телевизора «Тошиба».

Запись, которую я смотрю с американкой, сделана двумя профессиональными камерами и изобилует всякого рода трюками: наездами и отъездами, панорамами, изменением ракурса и тому подобным. Как мне сказали, процесс потребовал не менее двух специалистов. Цвет выше всяких похвал благодаря миллионам пикселей, выявивших самые тонкие оттенки. Перед нами был продукт высокой цивилизации, не известной нашим прародителям. В конце ролика закаленная и твердокаменная Кимберли, как я и надеялся, разразилась слезами. Повернулась и посмотрела на меня ошалело.

— Скажи, что это не по-настоящему.

— У нас есть труп, — ответил я.

— Боже, — пробормотала Кимберли. — Мне приходилось видеть более кровавые сцены, но никогда такой дьявольщины. А ведь я думала, что повидала на свете все. — Она встала. — Мне нужно на воздух.

«На воздух в Бангкоке?» — удивился я про себя.

Но вывел ее через пару коридоров в общественную приемную, где смуглые, едва достающие Кимберли до пояса мужчины и женщины ждали, пока подойдет их очередь пожаловаться полицейскому на свои домашние беды. Атмосфера там царила пусть не праздничная, но вполне человечная.

Американка и экстраверт по характеру Кимберли не постеснялась вытереть перед зрителями покрасневшие глаза, и те, естественно, решили, что я арестовал белую, поймав на наркотиках вроде анаши или чего-нибудь подобного. Она, как, надо признаться, и я, быстро огляделась, высматривая, нет ли среди сидящих на пластиковых стульях хорошеньких молодых женщин. Таких оказалось три — и все проститутки (ни одна респектабельная тайская женщина не станет одеваться подобным образом). Им не понравилось наше внимание, и они ответили дерзким взглядом. А Кимберли, как мне показалось, была готова обнять каждую просто за то, что они живы, а не стали жертвами, как та девушка на экране. Я вывел ее на улицу, и, хотя свежего воздуха в обычном понимании этого слова там не было и в помине, она вздохнула полной грудью.

— Господи, Сончай! Что же это за мир? Каких чудовищ мы порождаем!

У нас с Кимберли сложились редкие между мужчиной и женщиной одного возраста отношения — без секса, но близкие. Нас обоюдно влекло друг к другу, хотя по каким-то не поддающимся логике причинам мы решили не переступать черту. Но тем не менее я удивился, когда в ответ на мой отчаянный звонок она не раздумывая села в самолет. Тогда я еще понятия не имел, что именно в это время Кимберли занималась видеороликами со сценами убийства и что такие киноматериалы стали актуальной темой у международных правоохранительных органов. Но в любом случае я рад был заполучить профессионала высшего класса, знакомого с самой современной технологией раскрытия преступлений.

Кимберли не обладает моей интуицией, зато ее логика напоминает стальной капкан. Ну и как же мне вести себя с ней: как с женщиной или как с мужчиной? И есть ли на этот счет какие-нибудь правила там, откуда она родом?

Я дружески ее обнял и сжал руку, что, по моему разумению, подходило на все случаи жизни.

— Здорово, что ты здесь, Кимберли. Еще раз спасибо, что приехала.

Она улыбнулась с тем целомудренным простодушием, какое бывает только после психологического стресса.

— Страшно ощущать себя девушкой.

— Я сам ощущал себя девушкой, когда смотрел это первый раз.