Петр Разуваев - Синдром гладиатора

Но и уклониться от приглашения было решительно невозможно. Пришлось покорно «проследовать» за важно шествующим слугой, попутно используя возможность еще раз ознакомиться с антикварной роскошью внутреннего убранства дома. Покойный дон Витторио вкусами был сродни моему дедушке, Кристиану Дюпре. И тот и другой отдавали явное предпочтение помпезной эпохе Людовика XIV. Мебель, выполненная в стиле бидермайер, литье по контуру дверей, обилие красного цвета и позолоты, колонны и мраморные бюсты на высоких постаментах. Живописные полотна на стенах смело можно было датировать позапрошлым веком. Проходя через эти, с моей точки зрения, совершенно непригодные для жизни галереи, залы, гостиные, я воочию представлял детские годы Паолы, проведенные ею в этой антикварной лавке, рядом с суровым отцом. И под бдительным присмотром вышколенной прислуги. Мне бы не хотелось такого детства. Я ей искренне сочувствовал.

Несмотря на громкое название, каминный зал оказался весьма средних для этого дома размеров. Лишь сам камин и впрямь был огромным. Для предков синьорины Бономи не составляло труда зажарить в этой «духовке» средних размеров кабана. Перед тем собственноручно убитого на охоте. Посредине зала стоял массивный круглый стол, накрытый на три персоны. Одна из приглашенных «персон» уже успела занять отведенное ей место. Сильно оробевший от всей этой музейной роскоши Виталии Борисович Дмитриев скромно сидел на самом краешке старинного кресла и взирал на застывших в отдалении слуг с пронзительной тоской в глазах. Моему появлению майор обрадовался чрезвычайно.

— Где вы ходите, Дюпре? — спросил он почему-то шепотом. — Я уже был готов сбежать, честное слово. Это что, торжественный обед в нашу честь?

— Да нет, Виталий Борисович, — успокоил я его. — Обычный ужин. Сейчас, по всей видимости, придет хозяйка дома, и начнем.

Он посмотрел на меня недоверчиво и слегка испуганно.

— Послушайте, Дюпре, а… Вы что, всегда так ужинаете? Я имею в виду дома?

— Большей частью, да, — чуть подумав, ответил я. — В моем доме с традициями дела обстоят примерно так же.

— А… Да… Нет, я, пожалуй, так бы не смог, — честно признался Дмитриев, с тихим ужасом косясь на безмолвных и неподвижных слуг, облаченных в торжественно-роскошные одежды. — У меня от этих… официантов весь аппетит испарился. Нет, то есть я, конечно, бывал в дорогих ресторанах, как-то даже в парижском «Le Dome» обедал, но тут… Чтобы у себя дома, и в такой обстановке… — Он окончательно запутался в эмоциях.

Я решил его слегка подбодрить и сказал:

— А вы их игнорируйте, майор. Представьте, что вы «новый русский», и весь этот кабак вами уже оплачен. Честное слово, полегчает. Только не сильно увлекайтесь, а то привыкнете еще… Что мне потом с вами делать?

— Скажете тоже, — заулыбался Дмитриев. Ничего, оттает. Быт миллионеров прост только в дешевых фильмах да в книжках начинающих писателей-«остросюжетников». Иметь много денег — это тяжкий труд, особенно если тратить их приходится в соответствии с многочисленными правилами и традициями. Первая реакция людей, столкнувшихся с подобными «бытовыми» трудностями, обычно напоминает шок. Майор еще прилично держится. Этель, выросшая в грязной эфиопской лачуге а затем попавшая в дом отца, первое время боялась ходить по коврам и постоянно норовила вытереть руки об себя, чтобы не испачкать салфетку. Этель… Неудачное воспоминание. Настроение у меня испортилось окончательно.

Рискуя показаться банальным, все же скажу, что явление на пороге зала Паолы было из разряда видений чудных и… Даже слов-то не подобрать. Черные как ночь волосы были уложены в незатейливую, но безумно элегантную прическу, открытое вечернее платье глубокого алого цвета оттеняло смуглую кожу обнаженных плеч, изящное бриллиантовое колье на груди постреливало тонкими лучиками отблесков, и очаровательная улыбка играла на ее губах.

— Добрый вечер, господа! — произнесла она, глядя на меня в упор. — Надеюсь, я не заставила себя ждать?

Мы с Дмитриевым одновременно лязгнули зубами, закрывая разинутые от восхищения рты. И что-то дружно промямлили в ответ. Чудное видение, господа — оно для всех чудное. Никто не остается равнодушным.

— Тогда начнем, — легкой походкой проходя к столу, сказала Паола. — Присаживайтесь, господа. Луи? — Рядом с ней материализовался седовласый мэтр. Не глядя, она кивнула: — Можете подавать.

И в тот же миг разом ожившие слуги окружили нас, их проворные руки замелькали над приборами, в бокалы полилось вино, и тарелки наполнились, словно по волшебству. Освященное вековыми традициями таинство ужина началось. Насмерть перепугав вконец растерявшегося Дмитриева.