Петр Разуваев - Синдром гладиатора

— Знаешь… — тихо сказала она, — сколько я себя помню, я всегда была одна. Мама рано умерла, а отец… Ему никогда не хватало на меня времени. А потом меня отправили во Францию, в пансион. Отец сказал, что это большая честь. Пансион ордена Почетного легиона. Вековые традиции, бывший монастырь Сен-Дени. Ты не представляешь, какой это ужас! Огромная спальня, сто девочек, всегда, все на виду, среди всех остальных, а ты все равно одна, потому что никому нет до тебя дела… Я плакала, умоляла отца забрать меня оттуда… Знаешь, что он мне ответил? Что он скорее убьет меня, чем я покину эти стены до срока… И я закончила его. С отличием. Поступила в Сорбонну. Я была счастлива, у меня были подруги, друзья… Друг… А потом все закончилось. Случилась эта история… С отцом. И от меня опять все отвернулись… Она — Дочь мафиози! В университете собирали помощь для голодных в Африке, я хотела участвовать, но они не взяли мои деньги. Они говорили, что от меня, от этих денег пахнет кровью. Я чуть не сошла с ума. Нервный срыв, так это называется? Меня положили в больницу, кололи какую-то дрянь, от которой я все время спала. Но однажды меня отвели в сад. Там было так хорошо, солнечно, пели птицы, и пахли цветы… Я долго сидела там и не хотела уходить. Вот тогда я и решила — если мир так жесток ко мне, то и я должна стать жестокой. К миру, к людям… Я уехала из Франции, вернулась в Милан. И встала во главе дома… Это было пять лет назад… Мне казалось, что это будет легко, и сначала мне было легко, я думала, что мщу им всем за себя. Но потом поняла, что это не так… Это не легко…

Она подняла глаза. Да. Это действительно было не легко. Иначе откуда в ее глазах могло взяться столько боли?

Я почти все время молчал. Говорить было незачем, да и не мог я в тот момент говорить. Она рассказала мне всю свою жизнь, но у меня было такое ощущение, что я ее буквально прожил, двадцать шесть лет за полтора часа. У вас в голове не взрывалась бомба? У меня тоже, но я думаю, что тогда испытал что-то подобное. Какая-то мешанина из осколков чувств, мыслей, главных слов, важных понятий. Только одно было явственно и четко — я не смогу ее предать, обмануть… Как бы она ни повела себя через час, через день, как бы далеко не спрятала бы вот эту, настоящую себя. Настоящую Паолу Бономи. Я узнал о ней главное. А все остальное… Все можно простить человеку, кроме бесчеловечности. Паола, при всей грязи, которую я о ней знал, все равно будет для меня маленькой, одинокой девочкой. Это — главное.

— Слушай, а давай сбежим? — внезапно предложила она. И у меня не нашлось ни единого аргумента против.

Обмануть охрану оказалось на удивление легко. Мы вновь пошли танцевать, постепенно отдаляясь от столика, который занимали ее телохранители.

— Оглянись незаметно, — сказала Паола, склоняясь к моему плечу. — Видишь дверь? Она открыта. Сейчас мы быстро войдем в нее, и ты запрешь за нами замок. Там подсобные помещения, через них можно пройти насквозь, на соседнюю улицу. Пока охранники будут ломиться в дверь, пока они догадаются выйти из клуба и по улице обогнуть здание — мы уже будем далеко. Ты готов? — Я молча улыбнулся. — Тогда пойдем.

Все получилось именно так, как она и рассчитывала. Провожаемые гулкими ударами в запертую дверь, мы быстро миновали какие-то кладовые, огромную кухню с множеством людей и выскочили на тихую улочку. Метрах в десяти от выхода стоял, поблескивая новенькой никелировкой, симпатичный красный «Порше». Я вопросительно поглядел на Паолу. Лукаво улыбнувшись, она протянула мне открытую ладонь. С ключами от «Порше», разумеется.

— Ты давно готовилась к этой авантюре? — поинтересовался я.

— Два года, — радостно ответила Паола. — Хозяйка этого клуба — моя хорошая знакомая. Мы давно придумали этот способ, но… — Она чуть смутилась, но все же закончила. — Но все это время мне было незачем убегать от охраны. Незачем и… не с кем.

— Почему ты мне так доверяешь, Паола?

— Не знаю… — Она задумчиво поглядела на меня. — Когда ты появился, я… У меня уже много лет никого не было. Я боялась приближать к себе людей, боялась предательства, боялась потерять человека, ставшего близким… Мне надоело бояться, Андре… У нас много общего, а мои деньги или власть — тебе они не нужны… И… Ты мне нравишься. Я действительно устала бояться, устала от этого одиночества, от такой жизни… Если мне суждено быть преданной, то… Пусть это будешь ты… Понимаешь? Я хочу тебе верить. И верю. Знай это.

Я не стал ничего говорить. Просто обнял ее, прижал к себе и поцеловал со всей нежностью, на которую только был способен.