Петр Разуваев - Синдром гладиатора

Ресторация оказалась более чем приличной. Я порадовался, что несмотря на летнюю жару с утра вырядился в костюм, а не ограничился вполне подходящей для театрального деятеля рубашкой. Небольшой зал был почти пуст. Отказавшись от услуг любезного официанта, я приветственно помахал рукой пожилому итальянцу, одиноко сидевшему над огромной порцией спагетти. Он ответил кивком головы и слегка привстал, жестом приглашая меня за свой столик.

— Добрый день, — поздоровался он по-французски, пока я занимал место напротив. — Как доехали?

Вблизи он выглядел еще более… Пожилым. И очень усталым. На фотографии, которую я видел в Москве, был изображен добродушный итальянский синьор, склонный к веселой шутке, хорошей кухне и бокалу доброго вина. Этакий гурман и сибарит. Во плоти он производил совсем другое впечатление. Похоже, жизнь в последнее время его отнюдь не баловала.

— Спасибо. Все в порядке. Что новенького у вас? — спросил я, глядя на приближающегося к нашему столику официанта. — Вы ведь здесь часто бываете? Что стоит заказать?

— О моих делах позже… Возьмите эскалоп из телятины под соусом «пиццаола». Это не совсем миланское блюдо, но готовят его здесь превосходно. И виноградный салат с сырным соусом. Кстати, очень рекомендую — Castello di Nipozzano, весьма неплохое.

Добросовестно перечислив официанту все вышеизложенное и дождавшись его ухода, я вновь обратился к своему сотрапезнику.

— И все же, синьор Марсано… Мне кажется, или у вас действительно какие-то проблемы?

Примерно секунду он колебался. Потом отложил вилку и ложку в сторону и, опершись локтями на стол, внимательно на меня посмотрел.

— До сих пор у меня не было причин не доверять… вам. Но сейчас… Я уверен, что за мной следят. И иногда мне кажется, что это не одни и те же люди, а две разные группы.

Честно говоря, в этот момент вино застряло у меня в горле. Стараясь не делать резких движений, я аккуратно обшарил взглядом зал. Двое чиновников, парочка влюбленных, еще несколько человек — нет, явной засады не было. Да я и до этого достаточно внимательно огляделся. Ничто не указывало на наличие каких-то нежелательных свидетелей.

— Нет, здесь их нет, — поспешил успокоить меня синьор Марсано. — Я уже много лет обедаю в этом ресторане. Сюда меня не провожают. Но все остальное время… Сначала я думал, что сошел с ума и мне начинает мерещиться всякая чушь. Но… Я нашел в своем домашнем телефоне «жучка». А потом проверил аппарат на работе — там оказалось то же самое.

— Прелестно, — констатировал я. Аппетит испарился, не оставив даже воспоминаний. — И давно это началось?

— Пять дней назад. После того, как я сообщил… вам, что знаю, где находится нужный вам человек.

— Он по-прежнему там?

— Нет. Он проживал в отеле «Michelangelo». Под очень приличной охраной. Я не смог узнать, кто его охраняет, а вчера он выехал из отеля в неизвестном направлении.

Прелестно-распрелестно. Объект исчез, за связным уже пятый день следят, если он и в самом деле не свихнулся, а я сижу здесь и ем какой-то виноградный салат. Просто благодать какая-то!

— Вы подготовили то, о чем вас просили? — спросил я по инерции.

Марсано должен был передать мне оружие и прочее необходимое снаряжение, а также подготовить запасные документы для нас с Дашей.

— Да, конечно. Только я не мог все время носить это с собой. Все лежит…

Тут я предупреждающе поднял руку. Наблюдательность — это конечно, здорово. Однако при нынешнем уровне развития техники нас вполне могли слушать из дома напротив, а так далеко заглянуть мне было бы тяжеловато.

— Напишите, — протянув авторучку, попросил я. По-французски, довольно четким почерком, он написал на салфетке: «В моем доме. Подвал. Справа от лестницы. Десятый кирпич снизу. Нажать». Я кивнул. Он подумал, и дописал: «Я живу один».

— Хорошо. — Салфетку я смял и сжег в пепельнице. — Я все понял, синьор Марсано. Поскольку мы с вами увидимся теперь не скоро, давайте выпьем за то, чтобы мы оба прожили это время спокойно и счастливо.

Он понял и, облегченно вздохнув, расслабился, с видимым удовольствием делая большой глоток вина. А вот у меня расслабиться никак не получалось. Следили за ним или нет — даже простое допущение такой возможности не нравилось мне ужасно. Неужели я вновь, как и в России, отстаю от неизвестного противника на несколько ходов? Все это было очень нехорошо, просто из рук вон плохо.

Трапезу мы заканчивали в относительном молчании. Отказавшись от десерта и выпив чашечку кофе, я подозвал официанта и расплатился, оставив положенную сумму на чай. Марсано, который уже давно отобедал и просто ждал меня, встал и, подхватив свой «кейс», двинулся к выходу. Я пошел за ним. У дверей он подождал меня и, вежливо придержав створку, пропустил вперед. Чувство опасности не оставляло меня уже давно, внутренне я был готов к любой неприятности. Почти к любой.