Петр Разуваев - Синдром гладиатора

Затем мы церемонно пожелали друг другу приятного отдыха и разошлись по своим комнатам, оставив, против обыкновения, двери открытыми. Но далеко от двери я не ушел. Мой экземпляр «шедевра электротехники» лежал прямо у порога, там же находилась розетка, в которую включалась большая напольная лампа. Планировка комнаты Давида была идентична. Якобы «случайно» оступившись, я наклонился и поднял «прибор». А затем встал так, чтобы видеть стоявшего наготове в своей комнате Давида. Это было легко, двери, ведущие в наши комнаты, располагались друг напротив друга. Он вопросительно посмотрел на меня, я ободряюще улыбнулся и кивнул, подавая условленный сигнал.

А дальше случился фокус. Главным тут было — не пострадать самому. Резко наклонившись, я воткнул оголенные концы проводов в розетку, Давид сделал то же самое, и случилось то, что и должно было случиться. Приобщенным к цивилизации итальянцам и в голову не могла прийти возможность такого использования бытовой розетки. Но я-то не зря много лет прожил в «отсталой России», и что такое кипятильник, знал очень хорошо. Короче говоря, произошло короткое замыкание, от соединенных вместе противоположных концов моего прибора с отчаянным треском отделился огненный шар, похожий на одноименную молнию, и наш «тюрямок» погрузился в кромешную темноту. Естественно, если бы это случилось по каким-то другим причинам, то все исправили бы в считанные минуты, включив аварийную электростанцию, которая наверняка имелась в доме. Но в том-то и заключался весь фокус — линия была в полном порядке, полетел «автомат», пробки, а я готов был дать голову на отсечение, что ни один охранник не помнил, где находится электрический щит. Пока они сообразят, в чем дело, пока найдут вылетевший «автомат» — времени хватало с избытком. Но поторапливаться все равно стоило. Я тенью метнулся к бару, одним широким движением повалил всю бутылочную массу и с огромным удовольствием поднес к получившейся горке зажигалку. Накануне я отобрал у Давида его любимую, фирмы Zippo, как нельзя лучше подходившую для подобных пакостей. Огонь радостно рванулся на волю, мигом облизав горячими языками все прилегающее пространство. Вот, собственно говоря, и все. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. На заранее облюбованную зимовку. Ругаясь злобным шепотом, я вскарабкался на внешнюю дверь и замер, балансируя на едва выступающем из стены верхнем ее косяке. Руками я упирался в потолок. Если кто-то думает, что стоять таким образом легко, — пусть попробует. Уверяю, останется доволен.

В проеме дверей, ведущих в его комнату, мелькнула фигура Давида. В неверном свете занимающегося пожара его черный костюм был едва различим. Операция вступила во вторую, решающую фазу. Если и здесь все окончится удачно — путь на свободу виделся мне совершенно отчетливо. Удостоверившись в том, что я уже завис на исходной позиции, Давид закричал. Мельком я подумал, что в этом человеке погиб великий актер. Не откликнуться на такой призыв о помощи было просто невозможно.

— Помогите, — голосил опальный финансист, — врача! Скорее врача, я не могу помочь, он весь в крови!

Мой расчет строился на двух опорных точках. Во-первых — микрофоны, которые в отличие от телекамер работали автономно и в полной темноте были не менее эффективны. А во-вторых, вопли Давида однозначно говорили всем любопытствующим о том, что несчастье случилось со мной, то есть наиболее ценный и одновременно опасный заключенный выпадал из игры и нуждался в помощи. По моим представлениям, они должны были на это клюнуть. И достаточно резво, в противном случае я мог просто «перезреть» на своем шестке и свалиться на глазах у изумленной публики. К счастью, они успели.

Дверь начала открываться внезапно, света по-прежнему не было как внутри комнаты, так и за ее пределами. Спасательная команда воспользовалась фонарями. Более всего я опасался за свои «тылы и обозы», но Давид не подвел. Увидав мощные лучи света, возникшие в дверном проеме, он набрал в легкие побольше воздуха и заголосил с новыми силами, привлекая все внимание к себе. В этот момент наконец сработала пожарная система, и из скрытых в потолке труб хлынула вода, добавляя в царящую в помещении сумятицу новые краски. Нервы у вновь прибывших не выдержали, и, поддавшись на провокационные вопли Давида, они бросились спасать положение. Начиналась самая интересная и захватывающая часть фокуса. Бои без правил. Ловкость рук и никакого мошенничества. Пропустив вперед двоих охранников, я спикировал на следующую пару, всем телом вступая в игру.