Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля

Магистрату казалось, что туман с улицы проник в зал и обмотал серой шерстью язык говорившего.

— Да, да, продолжайте, граф… Надеюсь, ваш красивый голос скоро заговорит о более существенном.

— У меня… понимаете, были друзья — близкие друзья — среди арендаторов моего отца в Сан-Рокко. Не помню, когда я обнаружил, что большинство из них дезертиры или вообще скрылись от призыва. Они полностью доверяли мне, уверенные, что я их не выдам, потому что мы дружили много лет… тайно… Мой отец… он не знал об этой дружбе… пока как-то вечером… — Заметив, как изменилось выражение лица магистрата, граф забормотал, запинаясь: — Как-то вечером… как-то вечером… мне было двенадцать… как-то вечером…

— Право же, граф Маласпино, я не могу заставлять суд ждать, когда вы…

— Как-то вечером отец узнал, что я общаюсь с теми дезертирами в Сан-Рокко, и… и очень разгневался… — Поймав хмурый взгляд Лоренцо, граф снова потерял власть над руками, которые то взмахивали, как крылья, и, трепеща, тянулись к его жене, то тяжело повисали вдоль туловища. — Тогда я рассказал ему. — Он овладел собой и крепко сцепил руки; лицо его не выражало никаких чувств, разве что левый глаз едва заметно подёргивался.

— Рассказали ему что?

— Всё, всё, о чем знал… — Всё, лишь бы он перестал орать . — Когда он понял, как много я сообщил…

— Его партнёры вряд ли позволили ребёнку переводить что-либо важное, граф.

— Ах, но это были люди, которых они считали изменниками! Поэтому отец отправился… отправился с друзьями в Сан-Рокко. — На щёку графу села муха и поползла к глазу.

— На поиски дезертиров? Чтобы арестовать их?

— Нет… я… Да, арестовать то есть. Да.

— Они арестовали дезертиров, и вы полагаете, что это и видела немая женщина? — давил судья.

Шарлотта не могла оторвать глаз от мухи, которая теперь сидела под носом графа, как крохотные усики.

— Да… Хотя… было ещё… я… они бросали гранаты… в Сан-Рокко… чтобы преподать урок. — Он почувствовал внимательный взгляд Лоренцо и быстро добавил: — Женщин не было… другая велья… — Он прижал пальцем веко — дёргалось уже всё лицо, заставив муху слететь.

— Шла война, граф Маласпино, война, во время которой было много подобных трагических инцидентов. Простите, но вы ещё не убедили меня, что это стало причиной нападения немой женщины лично на вас пятьдесят лет спустя.

— Я был там… отец заставил меня пойти с ним, чтобы я видел…

— Там были и другие, — сказал магистрат вновь шёлковым, теперь от подозрения, голосом. — Наверняка кое-кто из пособников вашего отца ещё жив, не так ли? Нападала ли эта немая на кого-нибудь из них?

— Нет, но понимаете… я был другом Сан-Рокко… я…

— Почему бы вам не перечислить имена тех, кто отправился с вашим отцом?

Со своего места в зале Шарлотта увидела, как глаз графа снова задёргался.

— Я не помню никаких имён.

— Ни одного?

— Нет.

— Даже тех, кого вы описали как друзей вашего отца?

— Нет. Они… все уже умерли…

— Вы знаете, что они умерли, но не знаете их имён? Понятно. — Магистрат поджал губы. — Итак, мне ясно, что вы хотите освободиться от чего-то, что бременем лежит на вашей совести, но, откровенно говоря, никак не могу понять, какая связь… Да, в чем дело? Хотите что-то добавить, профессор Серафини?

Маленький рыжий профессор поднялся со своего места:

— Думаю, я смогу пролить кое-какой свет на то, почему граф Маласпино, стоявший перед картиной Рафаэля, мог оживить трагическое воспоминание в этой глухонемой. Моя семья родом из Карпеньи, что находится к северу отсюда и во время войны использовалась как тайное хранилище произведений искусства — картин, скульптур — со всей Италии. Когда началось отступление немцев, друг моего отца узнал, что они намерены устроить в Карпенье опорный пункт СС. Потому он организовал перевозку всех произведений обратно в Урбино и распределение их по надёжным домам. Возможно, Сан-Рокко был…

— Включая рафаэлевский портрет?

— Не знаю. В любом случае на ферме семейства Бальдуччи могли быть…

Негодование судьи из-за того, что рушатся его мечты насладиться неспешным ланчем, наконец прорвалось:

— Может быть, возможно, вероятно! Если мы намерены двигаться дальше, мне необходимо услышать что-то конкретное! — Он раздражённо взглянул на секретаря. — Что там за адский шум в коридоре?

Тот подошёл к нему что-то сказать, и судья сердито переспросил:

— Срочное сообщение? Относящееся к этому делу? Потому что если не относится…