Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

Там жарко и полно безделушек. Под каминной полкой полыхает газовое пламя, телевизор работает с выключенным звуком. От запаха роз кружится голова.

– Итак, милая, – говорит она, опускаясь в кресло. – Расскажите-ка снова, зачем вы пришли.

Присаживаюсь на край дивана, на столике сбоку от него стоят миска с ароматической смесью из сухих лепестков роз и высокая черная кошка из крученого стекла. Вынимаю фотографию и аккуратно кладу ее на стол.

– Это Джек Джонс, – мигом узнает она. – Сынок бедняжки Джилли.

Джек Джонс. Я бессильно откидываюсь на спинку дивана, подушки под головой сминаются.

– Вы уверены? Когда мы познакомились, его звали Зак Хопкинс.

– Нет, Джек Джонс! Она ради приличия называла себя миссис Джонс, но замужем не была. Это ее девичья фамилия, хотя… – Хозяйка машет рукой. – Теперь, когда вы об этом упомянули, я поняла, что мальчик взял фамилию отца. Изменил ее официально.

– Фамилию отца? Что вы имеете в виду?

– Бедняжка Джилли сильно расстроилась. Отец его знать не хотел, он был одним из тех парней с ярмарки или из морской академии, что приезжали на один день. Когда мальчику исполнилось пять лет, тот явился. Причем алиментов никогда не платил.

– Ничего не понимаю! У Зака, которого знала я, было оба родителя. Вы уверены?..

Снова передаю ей фотографию, она подносит ее к лицу.

– Да. Это точно Джек из соседнего дома! – Она отводит указательным пальцем занавеску. – Вон из того. Такой же, как мой, только их садик на склоне, а у меня сушилка для белья побольше.

Смотрю, куда она показывает. Такой же домик со спутниковой антенной на крыше. На дорожке валяется детский трехколесный велосипедик. Никакой это не особняк. И теннисного корта нет. Ни слуг, ни злого отца. Вообще никакого отца!

– Думаю, мы говорим о разных людях! – заявляю я.

Миссис Бристок поднимается на ноги и открывает шкафчик под телевизором. Достает альбом с фотографиями, листает.

– Вот! – говорит она, указывая пальцем. – Вот он. С Джилли на деревенском празднике. – Она подносит альбом к лицу, чтобы прочесть подпись под фотографией. – В 1985 году. Ему было тогда лет тринадцать.

Я внимательно рассматриваю фото. Женщина худая, лицо осунувшееся. Она в туфлях на каблуках, в розовом пальто, перетянутом на талии черным лакированным ремнем. Рядом с ней стоит недовольный мальчик, норовящий уйти из кадра. Высокий, каштановые волосы, синие глаза, резко очерченный рот.

– Она его била? – в итоге выдавливаю я.

– Джилли его обожала! – восклицает миссис Бристок. – Работала в супермаркете «Теско». Когда они стали вести круглосуточную торговлю, выходила в две смены. Машину водить так и не научилась, поэтому ездила туда на велосипеде. Для своего мальчика выбирала только самое лучшее. Избаловала его, конечно. Вечно шла у него на поводу. В том-то и проблема.

После продолжительной паузы спрашиваю дрожащим голосом:

– В какую школу он ходил?

– Сначала в нашу начальную, потом в общеобразовательную в Ньюпорте. Джилли хотела, чтобы он поступил в гимназию в Портсмуте, но отбор он не прошел. Помню, мальчик сильно рвался в художественный колледж. Как-то на Пасху выиграл деревенский конкурс и рисовал карикатуры на ярмарке в честь недельной регаты. Однако ничего не вышло. Оценки у него были не те.

Она умолкает и улыбается мне:

– Могу я вам что-нибудь предложить, милая? Пить хотите?

Я говорю, что хочу стакан воды и схожу за ней сама. Спрашиваю, что ей принести, она просит чаю – «рановато еще, ну да чего уж там!» Иду на кухню, ставлю чайник, смотрю в окно. Говард лежит посреди газона, рядом с поилкой для птиц.

Ни жестокого отца, ни побоев, ни холодных коридоров, ни стылых подвалов. Обычное детство в обычной деревне! Обожавшая его мать давала ему все, что заблагорассудится. Семья неполная, но от этого еще никто не умер. Ничего из того, что он мне рассказал, не было правдой. Сплошная ложь! Сколько раз я прощала его невыносимое поведение, его потребность контролировать все и вся, делая скидку на то, что ему пришлось вынести в детстве? Сколько безобразий ему сходило с рук?

Он не учился в художественном колледже. Он никогда не жил в Клэпхеме. Вспоминаю голые белые стены студии в Уимблдоне – рисовал ли он там вообще?! После его смерти я тщетно пыталась отыскать ту галерею в Эксетере – ее он тоже выдумал? Я любила этого человека. Лежала с ним рядом каждую ночь. Прикасалась к его телу. Жила только им, позволила ему обладать мною. А он спал с Онни. Я его совсем не знаю. Даже имя у него вымышленное!