Сабин Дюран - Запомни меня навсегда

– Ничего не поделаешь, – говорю я. – Не страшно. Спасибо, что перезвонила.

– Твоя сестра – эгоистка! Могла бы хоть раз помочь! – Моего стула кто-то касается, и я слышу Зака так отчетливо, будто он склонился надо мной. – И это после всего, что ты для нее делаешь!

Он всегда за меня заступался. По сути, он защищал, то есть защищает, мои интересы. Как я смею расслабиться без него, как я могла об этом забыть?

Допиваю бокал, хватаю сумку и поводок Говарда.

Вспоминаю, как Зак ждал меня у паба в последний раз, когда я здесь бывала.

– Хотел сделать тебе сюрприз, – сказал он. – Долго тебя не было. Чем ты там занималась?

– Просто выпивала.

– Сколько ты выпила?

В голосе беспокойство, граничащее с паникой. Он терпеть не мог, когда другие люди пьют. И я это знала. Зака преследовала мысль о том, что́ выпивка сделала с его отцом.

– Немного. Жаль, что ты не вошел! Посидел бы с нами.

– Не хотел портить тебе вечер.

Я его поцеловала.

– Ничего бы ты не испортил! В следующий раз, когда выберемся в паб, пойдем с нами!

– Или лучше так, – сказал он, целуя меня в ответ, – в следующий раз с ними не ходи!

Прощаюсь со всеми присутствующими. Целую Пэт, она обхватывает меня руками, уговаривая остаться. Я вырываюсь. Хочу поскорее выбраться на воздух. Болит живот, как при пищевом отравлении. Как я посмела сидеть тут? Мое предательство меня убивает! Зак решит, что мне все равно.

Дождь еще идет, с неба непрерывным потоком льется вода – очень типично для лондонских пригородов. Тент над пабом протекает. Как-то раз в похожий вечер Зак подкрался ко мне на Болингброк-Гроув и прижал к фонарному столбу. Сунул руки под свитер, принялся расстегивать бюстгальтер. Я пыталась его оттолкнуть, а он грубо сжимал мои соски, впился губами в шею. Неожиданно для меня самой шок и гнев переросли в нечто противоположное. Я ответила на поцелуй, сунула пальцы в его волосы и с наслаждением впитывала обнаженной кожей капли дождя.

Хотя признаться в этом нелегко, его одержимость была мне приятна. Неистовая потребность обладать мною возбуждала несказанно. Я о нем мечтала! Ревность Зака… Благодаря ей я чувствовала себя любимой и желанной.

– Скверная сегодня погода, – раздается голос возле моего плеча. – Промокнешь насквозь.

Оборачиваюсь. Рядом стоит Сэм. На меня накатывает гнев. Должно быть, вышел сразу за мной. Он смущенно смеется. Он так близко, что я чувствую запах мыла, карандашной стружки и алкоголя.

– Ничего, – сдержанно отвечаю я. – Промокнуть я не боюсь.

– Ладно тебе! У меня есть зонт, пойдем вместе. Давай помогу с твоими причиндалами.

– Хорошо.

– Что у тебя там? Одежда из химчистки?

– Э-э… – Я смущаюсь. – Пиджак Конора Бейкера, взяла подшить.

– Пойдем, нам ведь по пути.

Уже второй раз за вечер меня берут под руку против моей воли. Я не виновата. Не хочу здесь находиться и не знаю, как изменить ситуацию. Прячу голову под зонтом так, чтобы не было видно лица. Все эти люди – Сэм, Джейн, Пэт – меня задерживают. Я испытываю ужасную, болезненную потребность поскорее вырваться из положения, в которое угодила против своей воли. Уж такая я есть, Зак не раз говорил, что я должна с этим бороться. Я плыву по течению. Делаю, что мне скажут, а не то, что хочу сама. «Умей за себя постоять!» – настаивал он. Может, он и теперь ждет от меня то– го же?

– Бедная Пэт, – замечает Сэм, перешагивая через лужу. – Похоже, сейчас она проходит стадию неуместной откровенности.

– Да, – коротко отвечаю я.

– Будто она утратила все общественные и эмоциональные ориентиры. Помню, сам прошел через это, когда расстался с женой. Постоянно вываливал свои горести на едва знакомых людей. Разбитое сердце так болит, что ни о чем другом и не думается. Вдобавок забываешь, что подробности никому не интересны, даже близким друзьям.

Тихо спрашиваю, давно ли он в разводе.

– Четыре года, нет, уже пять.

– Хороший признак, – киваю я.

Оглядываюсь через плечо. Тротуар сверкает. За нами никто не идет.

– В каком смысле?

– Ты не помнишь точно.

– Оптимистичный подход.

Мы доходим до Болингброк-Гроув. Парковая тропинка поблескивает в свете фонарей. Стритхэм, где живет Сэм, в другой стороне, и я надеюсь, что теперь каждый пойдет своей дорогой, однако он все еще держит меня за руку, сжимая пальцы чуть выше локтя. Ведет меня через улицу. Говорю, что нет нужды провожать меня дальше, осталось совсем недалеко, но он настаивает на том, чтобы доставить меня домой «в целости и сохранности».