Джон Нэнс - Час Пандоры

– Это Крэндол. Блокируйте полосу. Немедленно!

– Что это все значит? – спросил генерал с подозрением.

Крэндол аккуратно передал радиотелефон своему адъютанту, прежде чем повернуться к генералу и ответить:

– Это касается суверенитета, сэр, – отчеканил он, развернувшись на каблуках. – Нашего.

Пока генерал смотрел ему вслед, вперед выступил сержант с красной телефонной трубкой в руке.

– Сэр! Снова командный пост в Пентагоне. Они требуют немедленного разговора с вами.

Вид огромного самолета, следующего за двумя собратьями меньших размеров и проплывающего над обычно спокойной ночной сельской местностью, заставил немногих жителей, все еще остававшихся на улице, задрать головы, когда самолеты пролетали над деревней в восьми милях от авиабазы. Холлэнд и Робб уже заметили огни посадочной полосы впереди и запустили программу на посадку, когда пилот ведущего «F-15» включил радио.

– Мм, Фокс-три или шестьдесят шестой, командир сообщил мне, что планы изменились.

Холлэнд недоверчиво взглянул на летевшую впереди машину, а Дик Робб нажал кнопку связи:

– Повторите еще раз!

– Я получил инструкции вывести вас из британского воздушного пространства и должен сказать, что приказ пришел непосредственно из Вашингтона. Ваша компания свяжется с вами по спутниковой связи через несколько минут. Они сообщат вам, куда следует направиться.

– Господи Боже, опять! – взорвался Робб.

Холлэнд посмотрел вперед. Теперь они летели в ста пятидесяти футах над землей, огни посадочной полосы становились все ближе. Обычно по ночам он не мог разглядеть покрытия полосы. Но теперь в темноте было больше разметки и огней, загораживающих ее, и медленно они превратились в нечто другое. Между сигнальными огнями посадочной полосы, выстроившись от ее начала и до конца, расположилась мощная линия красных, белых, синих сверкающих огней. И это оказались… бронетранспортеры!

– Господи, – спокойно заметил Холлэнд, – они полностью блокировали посадочную полосу.

Робб переключился на частоту КДП в Милденхолле. Немедленно раздался голос с американским акцентом.

– Шестьдесят шестой, говорит КДП в Милденхолле. Сворачивайте, сэр! Сворачивайте! Вам запрещено садиться. Посадочная полоса блокирована и закрыта. Солдаты и машины на всех участках посадочной полосы. Пожалуйста, подтвердите прием!

Холлэнд кивнул.

– Скажи им, мы видим. Мы собираемся прекратить снижение.

– Я не могу поверить! – пробормотал Робб.

Холлэнд покачал головой, а его руки взялись за рычаги управления двигателями.

– Максимальная тяга, закрылки на пятнадцать градусов.

На шее у Робба вздулись жилы, а в его голосе появились новые нотки бешенства.

– Черт побери, мы же не можем летать так целый день!

Снова возник голос диспетчера:

– Шестьдесят шестой, повторяю, разворачивайтесь. Полоса блокирована и закрыта!

Холлэнд взглянул на Робба.

– Закрылки на пятнадцать градусов, пожалуйста.

Дик Робб колебался, его губы сжались, он пытался успокоиться. Милденхолл был решением проблемы. И вдруг решение вырвали у него из-под носа, и это ошеломило его.

Холлэнд потянулся правой рукой мимо рычагов управления двигателями и перевел ручку управления закрылками на отметку «пятнадцать», выпуская их. Робб отвернулся, огорченный тем, что ему не ответили.

– Прошу прощения… закрылки на «пятнадцать», – извинился он.

– Уже сделано. Увеличиваю скорость, убрать шасси, – приказал Холлэнд.

Робб протянул руку и толкнул рукоятку уборки шасси. Пейзаж стал удаляться, когда Холлэнд начал набирать высоту следом за «F-15». Он отрешенно думал о том, где и когда кончится этот кошмар.

Рассуждая логически, он пришел к выводу, что ситуация с горючим далека от критической. Им хватит еще не меньше чем на четыре часа полета, и существуют сотни посадочных полос и миллионы вариантов. И если провалится все остальное, он может просто неожиданно плюхнуться на любой аэродром с достаточно длинной посадочной полосой. Но осознание того, что они в одно мгновение превратились в международных изгоев, неспособных получить разрешение на посадку на чьей-либо территории глубоко пугало его. Одно дело – реагировать на бюрократов-перестраховщиков, но реальность такова, что весь мир боится их.

«А что если, – подумал Холлэнд, – мы все заболеем неизвестной смертельно опасной болезнью? Как долго продержимся? Хватит ли мне времени безопасно посадить самолет, прежде чем я разболеюсь настолько, что не смогу им управлять?»