Джон Нэнс - Час Пандоры

Джеймс Холлэнд так заскрипел зубами, что мог и сломать один из них. Он молился о том, чтобы услышать звук ломающегося крыла под собой, когда нападавший проскочил мимо слева направо. И тут же командир сообразил, что они промахнулись. Ему пришлось затормозить и резко дернуть нос вправо, чтобы уйти от левой границы полосы.

Самолет бизнес-класса!

А что если это не тот, кто напал на них? Холлэнд изо всех сил старался управлять самолетом, удерживая «боинг» на середине полосы.

– Какого черта? – произнес он вслух.

Дик Робб показывал пальцем в окно.

– Джеймс! Ради всего святого, у него же ракетный пилон на брюхе! С правой стороны!

– У «Гольфстрима»? Это невозможно!

– Но это так!

– Вызови КДП, Дик. Знают ли они, кто он такой?

– Они не знают, кто мы такие!

– Понимаю, но сделай это.

Робб еще несколько часов назад вышел на частоту КДП, не собираясь ею пользоваться. Но теперь он включил звук и заговорил.

– КДП острова Вознесения, это «Боинг-747». У вас есть идентификация на второй самолет на взлетно-посадочной полосе?

Последовал резкий немедленный ответ.

– Всемогущий Боже, парень, это тот ублюдок, что отстрелил тебе хвост! Мы не знаем, кто он такой. У тебя пожар, если ты об этом не знаешь!

– Спасибо, – отозвался Робб.

Впереди, на некотором расстоянии от них, резко тормозил «Гольфстрим». Холлэнд увидел въезд на поле перед аэровокзалом, появившийся слева. По плану надо было ехать налево, но «Гольфстрим»…

– Дик, у него остались ракеты на пилоне?

– Мне… мне так кажется. Я предполагаю.

– Он собирается стрелять снова. У него могут быть пушки!

Правая рука командира подняла закрылки почти до предела, а встревоженный Дик Робб смотрел на него.

– Что ты собираешься делать?

– Лишить его этого удовольствия! – ответил Холлэнд.

– Джеймс… Нам надо эвакуировать пассажиров! Джеймс? – взгляд Робба метнулся вперед.

«Гольфстрим» почти развернулся, приблизительно в двухстах футах от конца взлетно-посадочной полосы, заканчивающейся небольшим утесом.

Цифры на указателе скорости перед Холлэндом показывали двадцать восемь узлов, и скорость росла. Ему пришлось как следует наклониться влево, чтобы не позволить асимметричной тяге сбросить их с правой стороны полосы, но самолет набирал скорость. Его огни вырвали из темноты самолет бизнес-класса, проехавший на тысячу футов дальше последнего въезда на поле перед зданием аэропорта. Там не было других рулежных дорожек или выходов с полосы. Холлэнд понимал, что едет в тупик, но он не мог об этом думать. «Гольфстриму» не удастся улизнуть.

Разворачивая «Гольфстрим» на сто восемьдесят градусов на взлетно-посадочной полосе, Юрий нащупал пальцем спусковой механизм. Инфракрасного сигнала из передней части двигателей должно быть достаточно, чтобы навести на цель оставшуюся ракету, а потом, среди всеобщего замешательства, может быть, ему удастся смыться.

Огни сбивали его с толку. Стеблинко ждал, что «боинг» остановится на половине полосы, но когда он закончил поворот, то понял, что самолет надвигается на него.

Что, черт побери, он делает? У него нет хвоста! Он не может лететь на этом!

Ответ оказался пронзительным откровением. Последний выезд с полосы был слишком далеко впереди, чтобы до него добраться. Юрий не мог обогнать лайнер и не мог убраться с его пути.

И его жертва – эта подсадная утка, которую он не мог упустить, – двигалась на него на высокой скорости и все прибавляла ход, шестнадцать пар его огромных колес несли гиганта напрямую к самолету принца ценой в десятки миллионов.

Юрий навел прицел, направил локатор на «боинг» и перевел спусковой механизм в боевое положение.

Ничего.

Он в смятении взглянул направо, подумав об автоматах защиты сети.

Нет, пилон вышел наружу. Первая-то ракета выстрелила.

Стеблинко нажал еще раз.

Ничего!

Инстинкт летчика-истребителя подсказывал ему нажать гашетку пушки, но в самолете принца ее не было.

Он снова нажал на спусковой механизм, и снова внизу ничего не произошло.

Огни впереди приближались. Скорость «боинга», направлявшегося к нему, теперь достигала восьмидесяти узлов. Ему некуда было подвинуть «Гольфстрим», чтобы пропустить лайнер без того, чтобы его переднее шасси не съехало с полосы влево или вправо. А если Юрий съедет с бетона, с самолетом все будет кончено, он не взлетит.

Стеблинко еще раз нажал на спусковой механизм, понимая, что уже слишком поздно, даже если ракета сойдет с направляющей и найдет свою мишень. Боеголовка под ним готова к действию, и если этот гигант ударит его…