Титания Xарди - Лабиринт розы

Алекс расстегнул пуговицы на мягком кашемировом кардигане Люси, и его длинные пальцы нежно легли между ее грудями. Он поцеловал ее и заключил беседу словами:

— Как прекрасно, что ты здесь, со мной…

Даже если он обращался не к ней одной, Люси не возражала.

Заметив в боковое зеркало приближающегося знакомого, Саймон напружинился и выждал несколько мгновений, пока мужчина в дорогих модельных джинсах и в еще более шикарном вельветовом пиджаке не поравняется с его машиной, затем резко распахнул дверцу, преграждая ею дорогу ошеломленному Кэлвину. Выскочив из машины, он уже занес кулак для удара, но Кэлвин на удивление быстро отреагировал и перехватил его руку.

— Можно продолжить и здесь, если вам так больше нравится, но не лучше ли войти?

Саймон смешался — он не ожидал такого поворота событий.

— У меня никогда не было брата по имени Кэлвин — спасибо маме. Но Уилл Стаффорд был для меня больше чем брат, и у меня сложилось неприятное убеждение, что вы кое-что знаете о его гибели, но почему-то утаиваете.

Напряженность, с которой оба разглядывали друг друга, не укрылась от спешащей мимо женщины с продуктовой сумкой. Она нарочно отвела взгляд, всем своим видом показывая, что их дела ее не касаются. Противники едва сдерживали себя, готовые к любому исходу, как вдруг Кэлвин проявил к незваному гостю скупые признаки гостеприимства.

— У меня небольшая квартира. Но все же войдите.

Он отпустил руку Саймона, отпер дверь, и тому волей-неволей пришлось следовать за хозяином. То, что он увидел, в его представлении даже отдаленно не шло в сравнение со студенческими съемными «углами». Оглядев помещение, достаточно просторное, чтобы служить одновременно гостиной и кабинетом, Саймон немедленно отметил небывалую чистоту, аккуратно расставленные на полочке немногочисленные книжки, безупречный строй ботинок, пальто из химчистки в противопыльном чехле. Мебели было немного, но вся недешевая. Что и говорить, даже дисциплинированному и опрятному Алексу было далеко до своего кузена, у которого эти полезные качества приобрели навязчиво-маниакальный характер. «И этот чудак сменил Уилла в жизни Шан,— пришло вдруг в голову Саймону.— Кто бы мог подумать!»

Кэлвин напряженно опустился на софу. После заминки он скупым жестом предложил гостю кресло напротив, в стиле ар-деко с яркой обивкой, но Саймон предпочел разговаривать стоя.

— Я жду прямого ответа, Кэлвин.— Голос у Саймона срывался от переполнявших его эмоций, и это злило его еще больше.— Ты имел несчастье встать рядом с бесконечно дорогими мне людьми. Я хочу знать все о ключе, о рукописях Ди и о людях, с которыми ты якшаешься. Мне с трудом верится в тот вздор, что ты нам успел наболтать, поэтому хватит втирать мне очки — говори правду! Алексу нетрудно заговорить зубы — он в любом мерзавце найдет что-нибудь хорошее, но я-то великодушием не страдаю, и два моих близких знакомых из Скотленд-Ярда всегда рады принять помощь от частных лиц.

Кэлвин ответил не сразу. Наконец он заговорил спокойным, почти равнодушным голосом:

— События развиваются… непредсказуемо. Устремления этих людей совершенно не совпадают с моими.

Он встал, подошел к письменному столу и вынул из ящика пару сильно потрепанных книжек, которые протянул Саймону. Затем Кэлвин снова уселся, полностью овладев ситуацией.

— Мои коллеги и соратники верят словам Библии и лишь слегка искажают их в своих публикациях. Можете высмеивать их, Саймон,— возвысил он голос, отреагировав на скептическую усмешку гостя,— но не надо их недооценивать. Они убеждены, что пришествие Христа состоится, и очень скоро. Поэтому мысли Ди для них тоже ценны. Здесь только две книги из всего выпуска; их автор своей небывалой Популярностью превзошел всех остальных писателей подобного рода. Но их теология не имеет ничего общего с моей, как и их политика.

Не улавливая, к чему он клонит, Саймон непонимающе уставился на книжные обложки. На одной были изображены четыре несущиеся лошади, на другой — пейзаж в ружейном прицеле. Единственное, что стало ему ясно: Кэлвин не просто так с ним разоткровенничался.

— Я истово верю во Христа, Саймон, и в его проповеди, и в поучения, содержащиеся в Писании. Но то, что вера должна влиять на культуру и на нашу политическую программу, что она может служить этическим аргументом для развязывания войны?… С этим я не согласен. Глава нашего колледжа — личность харизматичная, но он превратил веру в оружие и использует его в мировом масштабе. Я не хочу иметь с этим ничего общего.