Роза Эпштейн - Книга Розы

Началась эта история моей семьи без малого сто лет назад.

…В то утро село Межеричи облетела взбудоражившая всех новость о ночном происшествии.

– Слыхали, Соломон ночью Пелагеину дочь украл?

– Який Соломон? Эпштейн? Соньку? Та ни може быть! Вин же старый!

– Да не старый он. Только вдовец, и ребятишки его мал мала меньше.

Долго еще судили да рядили односельчане, почему молодая дивчина пошла за вдовца с шестерыми детьми. Ведь и мать Софьи Пелагея, и братья Яков и Михаил были против этого брака. Соседи рассказывали, что Яшка с Мишкой долго гнались за подводой, в которой увозили их сестру, и бросали вслед камни. Но так и не остановили беглецов.

Теперь уже трудно ответить, почему на самом деле моя мама Софья Полякова приняла предложение моего отца Соломона Эпштейна тогда в 1915 году. Может, нравился он ей давно, хоть и был мужем соседки. А, может, пожалела деток, оставшихся после смерти матери сиротами. Не зря же говорят: без отца дитя – полусирота, а без матери – круглый сирота. Умерла соседка-подруга Маруся после родов, которые принимала моя мама. Она, окончив медицинские курсы, работала в деревне земским фельдшером. Девочку, появившуюся на свет, назвала Беллой. Ее, крошку, маме особенно было жалко. А поскольку Соломон в то время в окопах находился, на войне с немцами, то забрала всех шестерых к себе. Отозвали новоиспеченного вдовца домой. Вернувшись и увидав, как привязалась детвора к молодой соседке, предложил ей:

– Выходи за меня замуж. Куда ж их теперь?

Мама согласилась сразу. Отец первым делом работу и жилье подыскал, правда, в другом селе. У них, Эпштейнов, по мужской линии все какими-то ремеслами владели. Отец мой был кровельщик-жестянщик. На новое место жительства – в село Степановку Гуляйпольского района Запорожской области – и перевез своих малых и молодую жену. А через три года мама родила ему дочку Раю, еще через два – Феклу, затем, также с разницей в два года, Бориса и меня. Я появилась на свет в 1924 году. К тому времени из шестерых детей от первого брака моего отца Соломона остались лишь четверо: Исай, Леня, Груня и Белла. Двое умерли от оспы в Гражданскую войну.

Сегодня из всех десятерых осталась только я – последняя из живых очевидцев истории моей семьи, тесно переплетающейся с историей нашей страны, в которой было все: и революции, и строительство общества новой формации, и коллективизация, и репрессии, и защита Родины в годы Великой Отечественной войны, и восстановление народного хозяйства. Каждый из моих родных и близких вписал свою страницу в эту великую историю. Бабушка, руководившая колхозом в сложные годы коллективизации. Братья Леонид и Исай – офицеры Красной Армии, орденоносцы, прошедшие войну. Сестра Рая – военврач, сложившая голову на чужбине за полгода до Победы. Сестра Аграфена, испытавшая на себе ужасы фашистской оккупации. Сестра Белла – участница строительства Московского метрополитена. Сестра Галя и брат Борис – простые советские граждане, честно работавшие и служившие. И каждый достоин отдельного рассказа.

В селе Межеричи (район Большого Токмака Запорожской области) Пелагею Полякову (отчества бабушки я не пом ню) очень все уважали. Не случайно головой (председателем) колхоза избрали. В 1935 году ее даже на съезд колхозников в Москву возили. В Кремле медаль за ударный труд вручили. Только награду ту бабушка прятала в сундуке. А на вопросы односельчан, почему не носит свою медаль, отвечала так: «А чего ее тереть без толку?»

Глаза у бабушки были выцветшие или по-украински «очи засмученные». Усталость, озабоченность, невзгоды – все отражалось в них. Радостей в те годы случалось гораздо меньше. На плечах этой женщины лежала огромная ответственность за колхоз, за тысячу людских душ. А проблемы зачастую требовали неотложного волевого решения головы. Как-то встал остро вопрос нехватки молочных продуктов в детских яслях. Что делать? Закрыть ясли? Но тогда сотни молодых женщин, чьи ребятишки там находились, не смогут выйти на поле. Голова принимает решение: вместе с ребенком родители должны приносить в ясли молоко, а за тех, у кого коров нет, будет возмещать колхоз молоком с фермы. Но тут, как на грех, колхозам увеличили план сдачи молочной продукции. Чему ж радоваться?

В 1930 году, когда пошла волна раскулачивания, собирает голова колхоза сход. На нем постановили: имеющие две коровы одну должны отдать тем, у кого нет ни одной, а за это новые хозяева скотины расплатятся трудоднями. Может, и не очень выгодное решение, но в результате никто не был раскулачен и выселен из села. И сколько разных комиссий ни приезжало, подкопаться под это решение сельсовета не смогли. Так полуграмотная крестьянка спасла не одну семью колхозников.