— Приятное место, — сказал парень. — Приятное и прохладное. Сюда от реки дует ветерок.
— Я люблю реку, — ответила девушка. — Мне нравится смотреть на огни. Меня всегда интересует, куда плывут пароходы.
— Хочешь сигарету? — спросил парень.
— Вообще-то я не курю.
— Я видел, как ты курила, — заметил парень.
— Да, но вообще-то я не курю.
Парень рассмеялся. В темноте Хэнк едва различал фигуры парня и девушки, сидевших на земле. Парень чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете девушки Она сидела к Хэнку спиной, и все, что он мог заметить в неожиданном свете зажженной спички — это удивительной красоты светлые волосы. Спичка погасла.
— Я рад, что мы ушли оттуда, — сказал парень. — Самый скучный вечер, на котором я был за последние годы.
— Смертельная скука, — согласилась девушка.
Лежа на спине, Хэнк пытался найти путь к бегству. Ему не хотелось ни спугнуть, ни смутить эту парочку, и в то же время не хотелось быть невольным слушателем их юношеского щебетания. К несчастью, единственный путь, ведущий на улицу, проходил мимо пары, сидевшей под огромным деревом справа от тропинки. Вздохнув, Хэнк покорился своей судьбе.
— Между прочим, сколько тебе лет? — спросил парень.
— Тринадцать. В общем-то, почти четырнадцать. В конце месяца мне будет четырнадцать.
— Ты еще совсем ребенок, — сказал парень.
— Ну, не такой уж ребенок. А тебе сколько?
— Шестнадцать.
— Я была знакома с ребятами постарше.
— Да?
— Конечно.
— Хотя, должен признаться, ты выглядишь гораздо старше.
— Старше чем четырнадцать? Сколько бы ты дал мне лет?
Парень подумал, затем сказал:
— Я бы дал тебе по крайней мере лет пятнадцать.
— Так много!
— Не волнуйся.
— Приятно так беседовать, — сказала девушка. — Тебе трудно разговаривать с людьми?
— Иногда. Хотя с тобой мне легко говорить.
— Мне с тобой тоже приятно разговаривать. Особенно трудно со старшими, правда?
— Да. Я ненавижу говорить со старшими. От разговоров с ними у меня мороз по коже. Я имею в виду обычных стариков. Ты понимаешь. Что-нибудь лет сорок — сорок пять.
— Да. Сколько лет твоим родителям?
— Они слишком старые, — ответил парень и засмеялся.
— Мои не очень старые. — Девушка помолчала. — Но с ними ужасно трудно говорить, правда? Ты с ними делишься?
— Нет.
— Почему?
— Ну, помню, как-то стал рассказывать отцу о том, что я и еще двое ребят заключили трехстороннее соглашение накопить денег, чтобы купить автомашину, когда мы станем достаточно взрослыми: понимаешь? Я тебе скажу, это было очень сложно, так как мы собирались по субботам и воскресеньям чистить подвалы, продавать старье и все такое, понимаешь? Я потратил почти полчаса, объясняя ему это, а он только взглянул на меня и говорит: «Молодец, Лонни». Как тебе это нравится? Я полчаса выворачиваю себя наизнанку, стараясь объяснить ему это, а он даже и не слушал меня, можешь себе представить? Так что после этого я решил: черт с ними, с этими разговорами, и на этом все кончилось. Сейчас они зовут меня «Лонни-моллюск».
— Моя мама думает, что я ей все рассказываю, — сказала девушка, — но на самом деле это не так.
— Вообще, что им можно рассказывать? Если они понимают, о чем речь, то поднимают шум, а если не понимают, то зачем и рассказывать?
— Я обычно много говорила со своим отцом, когда я была маленькой. Мы очень часто мило беседовали. Помню, я очень гордилась, что могла вести с отцом взрослые разговоры.
— Но сейчас ты с ним не беседуешь?
— Редко. Он занят.
— О, боже, заняты! — воскликнул парень. — Они все время куда-то бегут.
— Кроме того, мне... мне нечего ему сказать...
— Да, — согласился парень. В его голосе послышалась тоскливая нотка.
— Мне хотелось бы, чтобы у меня было о чем с ним говорить, — продолжала девушка. — Но мне не о чем.
— Я считаю, что они воспитывали нас до сих пор, пока кормили, одевали. Когда-то мы должны дать им возможность отдохнуть, правда?
— Думаю, что да.
— Я не согласен с ребятами, которые всегда повторяют: «Я не просил, чтобы меня родили». Хорошо, а кто просил? У кого-нибудь есть выбор? Но, однако, я доволен, что я родился.
— Ты говоришь очень хорошие вещи, Лонни.
— Нет ничего лучше жизни, — продолжал парень. — Разве ты не рада, что живешь?
— О, да, да, Лонни, ты... любишь кого-нибудь?
— Как свою мать? Своего отца?
— Ну...
— Но это не совсем настоящая любовь, понимаешь? Это больше похоже на привычку.
Несколько минут они молчали. Затем парень сказал:
Читать дальше