Лиза Уэлш - Студия пыток

– Стивен, что случилось? – В его голосе послышалась паника. Он заглядывал брату в лицо, пытаясь сообразить, насколько сильно тот ушибся. – Ты что, упал?

Стини покачал головой, и глаза его снова наполнились слезами. Джон опять помолчал, потом посмотрел на меня из-за плеча брата:

– Что случилось? – Он даже не подозревал, что причиной мог быть я.

– С лестницы кувырнулся.

Читатели оторвались от своих книг и в воцарившейся тишине наблюдали за нами. Я безуспешно попытался смахнуть с себя пыль, потом обвел их взглядом, и они отвернулись.

– Чокнутый, просто чокнутый.

Джон легонько похлопал брата по спине и покосился на меня, словно на злого незнакомца.

– Рильке, что там у вас за чертовщина творилась?

– Что ты знаешь о Маккиндлессе?

Джон помолчал.

– Ничего. А что он такого сделал?

Я наклонился к нему и прошептал:

– Я знаю, что вы с ним сообщники. Если не хочешь, чтобы о твоей нелегальной торговле узнал весь свет, лучше скажи все, что знаешь о нем.

Джон снова похлопал Стини по спине.

– Пойди и приведи себя в порядок, Стивен. Я недолго поговорю с Рильке, а потом мы закроем магазин, и я отвезу тебя домой.

Стини начал было протестовать, но брат легонько подтолкнул его.

– Давай, иди, иди.

Мы с Джоном отошли к его столу. Он открыл ящик и вынул бутылку виски.

– Нам ведь это не помешает. – Он разлил по кружкам. – Маккиндлесс был нашим клиентом и коллекционировал книги. Недавно умер. Вот и все, что я знаю.

– А что за книги он собирал?

– У него был избирательный вкус знатока. Мне даже нравилось удовлетворять его прихоти.

– Законные прихоти?

– Законные! – Джон рассмеялся. – А что такое закон? Бесконечные превращения. То, что сегодня законно, завтра – преступление. Тебе ли этого не знать? Не так давно таких, как ты, бросали в тюрьмы и сажали в газовые камеры. У Маккиндлесса, по крайней мере, вкусы были постоянными.

– Так какими они были?

– Ты видел его библиотеку?

– Не очень присматривался.

– Ну так посмотри. – Он опять засмеялся. – Полистай его книжки, старик. И у тебя не останется сомнений. – Он вытер глаза. – А что касается твоих деликатных угроз по поводу моих нелегальных продаж, то не беспокойся: теперь, когда Маккиндлесса не стало, и продаж поубавится.

– Я не понял, о чем ты.

– Он был моим основным поставщиком. Он организовал для меня весь ассортимент, лишь на одном условии – что я буду продавать ему все коллекционные и антикварные издания, которые могли бы его заинтересовать. Так что я буду скучать по старому развратнику. – Он засмеялся громче: – И не я один в этом городе.

Я развернулся и вышел из магазина, оставив непочатую кружку с виски, примирившихся братьев и потрясенных покупателей, выглядывающих из-за своих открытых книг, подрагивавших в руках.

Я последний раз взглянул на визитку Андерсона и убрал ее в бумажник Я встречусь с ним. Но не сейчас. Машина завелась с первого раза. Хороший знак Все шло нормально, а если даже и нет, то жизнь все равно продолжается. Я медленно, задним ходом вырулил из переулка и повернул к Хиндланду, к дому Маккиндлесса.

Казалось, с тех пор, как я вошел в этот книжный магазин, прошла целая вечность, но часы показывали всего лишь час дня. Морось усилилась, капли стучали о лобовое стекло, скатывались вниз, как слезы Стини.

На перекрестке Байрс-роуд и Юниверсити-авеню зажегся красный свет, я остановился и пропустил команду любителей ходить по магазинам в обеденный перерыв. Я неожиданно подумал: интересно, хоронили когда-нибудь под этим перекрестком самоубийц или нет? В таком месте, под бетоном и вечно движущимися автомобилями и пешеходами не так-то просто восстать из мертвых. Я попытался мысленно вызвать их. Кучка зомби, пританцовывая, идет навстречу пешеходам. Тут загорелся зеленый, я нажал на газ и перемахнул через холм. И без того серый день еще больше потемнел, морось превратилась в дождь. Вода на стекле мешала смотреть на дорогу, и я включил «дворники». Резина терлась о стекло, увеличивая темп. «Она – мертва, она – мертва, она – мертва», – казалось, отстукивали они, неуместно и странно.

Джон был прав. Я просто избегал лишний раз заходить в этот дом, убегал от правды. Я искал иголку в стогу сена, а факты таятся в библиотеке, на чердаке.