Ли Чайлд - Гость

— Скажи же.

— Нет.

— Не молчи, Ричер. Блейк обязательно спросит меня, как ты относишься к делу.

— Как? Скажи ему, что если с головы Джоди упадет хотя бы один волосок, я оторву ему ноги и забью ими его до смерти.

Харпер кивнула.

— Ты говоришь это серьезно, так?

— Можешь не сомневаться.

— Вот это-то я никак и не могу понять. Почему ты не испытываешь хоть капельку тех же самых чувств в отношении остальных женщин? Тебе ведь нравилась Эми Каллан, правда? Конечно, не так как Джоди, но все же нравилась.

— Я тебя тоже не понимаю. Блейк хотел использовать тебя как шлюху, а ты по-прежнему ведешь себя так, словно он твой лучший друг.

Она пожала плечом.

— Он на грани отчаяния. На него постоянно давит стресс. Столкнувшись с таким делом, он может думать только о том, как его раскрыть.

— И ты этим восхищаешься?

Харпер кивнула.

— Разумеется. Я восторгаюсь целеустремленностью.

— Но не разделяешь ее. Иначе ты бы не сказала Блейку «нет». Соблазнила бы меня перед объективом видеокамеры — ради пользы дела. Так что, возможно, именно тебе наплевать на этих женщин.

Она ответила не сразу.

— То, что предлагал Блейк, аморально. Это меня задело.

Ричер кивнул.

— Но угрожать Джоди тоже аморально. Это задело уже меня.

— Однако я не позволяю своим чувствам мешать свершению правосудия.

— А я вот позволяю. И если тебе это не нравится, молчи.

Они больше не разговаривали друг с другом до самого Сиэттла. Ни одного слова за пять часов. Ричера это вполне устраивало. Он терпеть не мог общаться по необходимости. Ему было приятнее молчать . Он не находил в этом ничего странного. Ему не приходилось делать над собой никаких усилий. Он просто сидел и молчал, как будто путешествовал в одиночку.

Харпер молчание не давало покоя. Ричер видел, как она мается. В этом она походила на большинство людей. Если оставить ее вдвоем с человеком, которого она знает, она будет чувствовать себя обязанной поддерживать разговор. Для нее молчание было неестественным. Но Ричер оставался неумолим. Ни одного слова за пять часов.

Западное поясное время уменьшило эти пять часов до двух. Когда самолет приземлился в Сиэттле, там еще не закончилось время завтрака. Зал прилетов был полон встречающих с табличками в руках, на которых были написаны фамилии. Один мужчина с короткой прической в темном костюме и галстуке в полоску не держал в руках ничего, но он с таким же успехом мог написать себе огромными буквами на лбу: «ФБР».

— Лиза Харпер? — спросил мужчина. — Я из оперативного отделения Сиэттла.

Они пожали друг другу руки.

— Это Ричер, — сказала Харпер.

Агент из Сиэттла не обратил на Ричера никакого внимания. Ричер мысленно улыбнулся. «Не в бровь, а в глаз», — подумал он. Впрочем, возможно, местный агент не обратил бы на него никакого внимания даже в том случае, если бы они были лучшими друзьями, потому что все его внимание было приковано к тому, что проглядывало у Харпер сквозь рубашку.

— В Спокан мы добираемся по воздуху, — объяснил агент. — У компании частных авиаперевозок перед нами небольшой должок.

На рулежной дорожке стояла служебная машина. Агент проехал на ней милю до аэродрома общего пользования — обнесенного забором летного поля площадью пять акров, заставленного крошечными одно- и двухмоторными самолетами. На приземистых строениях красовались дешевые вывески, предлагавшие услуги летных инструкторов и воздушные перевозки. У одного из строений машину встретил мужчина в летной форме. Он провел их к чистенькой белой шестиместной «Сессне». На северо-западе осень была не такой хмурой, как в Вашингтоне, но воздух был холодный.

Пассажирский салон самолета был приблизительно такого же размера, как и салон «Бьюика» Ламарр, но только обстановка была гораздо более спартанской. Все выглядело чистым и ухоженным, и двигатели завелись после первого же нажатия на кнопку. Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу. У Ричера возникло то же самое ощущение чего-то крошечного, как и в «Лире» на авиабазе Макгуайр. В сравнении с «Боингом-747», готовым вылететь в Токио, «Сессна» выглядела словно мышка рядом со слоном. Совершив короткий разбег, маленький самолет оторвался от земли и, поднявшись на высоту тысяча футов, лег на курс строго на восток.

Указатель скорости показывал больше ста двадцати узлов, и самолет летел два с лишним часа. Кресло оказалось жестким и неуютным, и Ричер начал жалеть о том, что не придумал какой-нибудь более лучший способ убить время. Ему предстояло провести в воздухе четырнадцать часов, и все в течение одного дня. Быть может, стоило остаться на земле и вместе с Ламарр работать с бумагами. Ричер представил себе тихую комнату, похожую на читальный зал библиотеки, кожаное кресло, стопки пухлых папок. Затем представил себе Ламарр, взглянул на сидящую рядом Харпер и пришел к выводу, что, наверное, он все же принял верное решение.