Дин Кунц - Ночь Томаса

На кухне мужские полуботинки лежали под той частью стола, на которой разлился бурбон из опрокинутого стакана. Эта женщина, вероятно, пила из второго.

Убийцы затянули кожаный ремень на ее шее и повесили женщину на головке душа. Ее ноги не доставали до пола каких-то двух дюймов.

Труба изогнулась под ее весом, выломала из стены пару плиток, но не треснула. Осколки кафеля лежали на полу.

К счастью, мне не пришлось обследовать покойницу, чтобы выяснить причину ее смерти. Лицо однозначно говорило о том, что смерть наступила от удушья. Возможно, и шея была сломана.

Я решил, что эта симпатичная девушка прожила чуть больше двадцати лет. Но смерть состарила ее еще на десять.

Как и Уиттлу, ей связали лодыжки и запястья, вставили в рот кляп и заклеили липкой лентой.

Душевая кабина и ванна располагались так, что Уиттла, скорее всего, заставили смотреть, как вешали женщину.

Я увидел предостаточно, даже чересчур.

Почему-то возникла иррациональная мысль: если я еще раз посмотрю на трупы, их глаза повернутся ко мне, они улыбнутся и скажут, даже с залепленными ртами: «Добро пожаловать».

Над раковиной зеркало ничем не отличалось от обычного зеркала, но, трансформировавшись однажды, оно могло трансформироваться вновь.

Я принадлежал к миру живых, не имел ничего общего с задержавшимися на этой стороне душами, но, кто знал, а вдруг у сборщика, который забрал к себе Уиттла, достаточно силы, чтобы забрать и меня.

Покинув ванную комнату, я не стал выключать свет, но плотно закрыл за собой дверь.

Несколько секунд постоял в спальне с выключенным фонарем, боясь темноты гораздо меньше, чем того, что мог показать мне свет.

Они не убили бы Человека-фонаря только за то, что он не смог остановить меня на берегу, куда я приплыл, спрыгнув с надувной лодки. Уиттл и женщина, должно быть, в чем-то не согласились с другими заговорщиками и, скорее всего, не ожидали жестокости, с какой в этой среде подавлялось инакомыслие.

Обычно меня радовало, когда одни плохиши начинали ссориться с другими, потому что разлад в их рядах облегчал победу над ними. Но если эта команда собиралась убить столь многих и разрушить столь многое, что небо и море могли окраситься красным, как это было в моем сне, такой вот взрывной темперамент только усугублял ситуацию.

Я включил фонарь и торопливо обыскал ящики комода. Нашел только предметы одежды, причем не так много.

Хотя я пробыл в доме не больше пяти минут, пришло время выбираться отсюда. Может, киллеры еще не закончили здесь свои дела: могли вернуться, чтобы забрать тела и уничтожить следы совершенного насилия.

И меня не покидало ощущение, что я слышу в доме какие-то посторонние звуки.

Ругая себя за чрезмерную пугливость, я тем не менее решил уходить не тем путем, которым пришел.

Выключив фонарь, раздвинул шторы. Нижняя рама поднялась так же легко, как и в первый раз.

С кухни донесся грохот — вышибли дверь. Мгновением позже точно так же поступили и с парадной дверью.

Я думал об одном дьяволе, а явился другой. Убийцы, которые возвращаются на место преступления, чтобы замести следы, никогда не привлекают к себе внимания, вышибая дверь, как и не подъезжают к нужному им дому, давя на клаксон.

Из кухни и от парадной двери до меня донеслись крики: «Полиция!»

Я выскользнул из бунгало быстро и бесшумно, как опытный домушник, хотя, наверное, мне негоже гордиться такими навыками.

Словно живое существо, способное производить себе подобных, туман, похоже, плодил все новые и новые поколения туманов, которые теперь оставляли ночи куда меньше места, чем пятью минутами раньше.

Полиция прибыла без сирен, не включив мигалки, установленные на крышах патрульных автомобилей. Вращающиеся красно-синие огни не пятнали туман.

Вновь я подумал о стручках с другой планеты, из которых вылущивались люди, на поверку не являющиеся людьми. И хотя мне не хотелось верить, что в полицейском участке Магик-Бич служат инопланетяне, маскирующиеся под землян, складывалось впечатление, что некоторые из них не могли служить примером добропорядочности для сотрудников правоохранительных органов.

Поскольку на берегу я взял бумажник Сэма Уиттла, но оставил деньги, они могли предположить, что у меня возникнет желание задать ему несколько вопросов. В бунгало они ворвались так, словно знали, что здесь два трупа… и это означало, что меня сюда заманили с намерением обвинить в двух убийствах.

Когда я вылезал из окна, полицейские входили в дом с двух сторон. Но наверняка не все.