Линкольн Чайлд - Лед-15

Охваченный страхом, сержант быстро оглянулся через плечо.

Тварь была там — черная на черном фоне, всего футах в пятидесяти от него. Она кралась совершенно бесшумно, что казалось практически невозможным для такого крупного существа. Гонсалес в ужасе уставился на нее. На мгновение сердце его остановилось, затем вновь ожило, бешено колотясь о ребра. Он сделал шаг-другой по воде, прорываясь сквозь путаницу проводов, и, спотыкаясь, побежал к Филипсу. Этого не может быть, твердил некий голос в глубинах его сознания. Этот коридор — единственный выход из скопища технологических помещений. Тварь никак не могла проскочить по нему незамеченной. И все-таки она смогла. Тяжело дыша, Гонсалес занял позицию рядом с Филипсом. Существо на мгновение остановилось, холодно глядя на них немигающими желтыми глазами, а затем снова медленно двинулось вперед.

— Марселин! — крикнул Гонсалес. — Марселин, давай!

Ответа не последовало.

— Марселин, включи этот чертов рубильник!

Он не понял — почудилось ему или и впрямь раздалось негромкое гудение трансформатора? Голову вновь заполнила уже знакомая боль, дыхание участилось. Тварь продолжала приближаться. Еще несколько секунд, и она минует дверь щитовой… после чего доберется до проводов. Гонсалес бросился на пол, прижав к щеке приклад винтовки. Он попытался прицелиться, но ствол ходил ходуном в такт биению сердца. Зверь теперь двигался быстрее, словно оставив всяческую осторожность.

— О господи, — наполовину молился, наполовину скулил Филипс. — Господи, господи…

Еще один шаг. Еще. Существо не отводило от них взгляда, ни разу не моргнув и не дрогнув. Во всем его облике было нечто столь ужасающее, что Гонсалес почувствовал внезапную слабость. Все, что он еще мог, — это удерживать винтовку, не давая ей выскользнуть из негнущихся пальцев и с грохотом упасть на пол.

И тут существо добралось до воды. На глазах у Гонсалеса, слегка помедлив, оно протиснулось между двумя свисающими оголенными проводами.

Несколько мгновений ничего не происходило. Затем коридор наполнился оглушительным, раздирающим уши треском. Между проводами вспыхнули молнии, змеясь на могучем теле чудовища и уходя фонтанами искр к потолку. В воздухе повис запах озона. Волосы на затылке Гонсалеса зашевелились, во все стороны пополз серый дым, заполнив коридор и скрыв зверя из виду. Послышался нарастающий вой трансформатора. Два раза мигнули лампы, раздался глухой удар, и коридор погрузился в кромешную тьму.

— Господи, — монотонно, словно мантру, продолжал повторять Филипс. — Господи…

Снова вспыхнули лампы — включился резервный трансформатор. Провода дергались и плясали, разбрасывая во все стороны искры. Гонсалес вгляделся в клубы дыма, отчаянно пытаясь увидеть чудовище. Оно наверняка мертво. Наверняка. Никто не мог бы выжить после такого ада…

В серой мгле проступили очертания головы твари. Гонсалес судорожно вздохнул и крепче сжал в руках оружие. Постепенно дым начал рассеиваться, и стала видна часть огромного тела. Вдоль холки шли черные следы подпалин. Несколько мгновений тварь лежала неподвижно, как мертвая.

А потом открыла пасть.

В щитовой закричал Марселин.

Существо развернулось на звук, поднявшись на могучие лапы, а затем медленно скрылось за дверью. Гонсалес лежал, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо предпринять, и сердце его билось все быстрей и быстрей, по мере того как крики капрала делались все пронзительнее, переходя в несмолкаемый визг.

— Что это было? — Конти неожиданно обернулся, и камера опасно накренилась у него на плече.

Все трое снова остановились, прислушиваясь. Вольф наклонил набок голову.

— Я ничего не слышу, — сказал он. — Вы уже в третий раз спрашиваете.

— Говорю же, я что-то слышал. Кажется, крик. Или, может быть, плач. — Конти ткнул пальцем во мрак. — Он доносился оттуда.

Кари Экберг посмотрела туда, куда указывал Конти. Коридор уходил во тьму настолько густую, что нельзя было различить, куда он выводит. Возможно, вообще в никуда, в ледяную пустыню под ночным арктическим небом. Экберг вздрогнула, несмотря на царившую вокруг влажную духоту.

Они уже с полчаса безуспешно разыскивали группу Гонсалеса. Сперва прошли в тамбур, но там, кроме большой груды оружия, не обнаружилось ничего. Затем начали ходить по центральной секции расширяющимися кругами. По мере того как бежали минуты, Конти становился все раздраженнее, горько сожалея о времени, потраченном на уговоры оказать ему помощь, и сокрушаясь, что упускает свой единственный шанс. Когда поиски переместились в южное крыло базы, Экберг сделалось не по себе, ибо она вдруг отчетливо осознала, что вместо группы Гонсалеса они с тем же успехом могут наткнуться на жуткую тварь.