Тесс Герритсен - Хранитель смерти [litres]

Женщина вышла из-за стойки, демонстрируя клетчатую юбку в складку и огромные ортопедические туфли. На ее белой хлопчатобумажной блузке красовалась пластиковая карточка: «Госпожа Виллебрандт, экскурсовод».

– Я провожу вас в его кабинет. Но сначала мне придется запереть кассу. Сегодня мы снова ожидаем наплыв народа, и мне бы не хотелось оставлять ее без присмотра.

– О, да мы и сами найдем дорогу, – заверил Фрост. – Если вы скажете, куда идти.

– Я не хочу, чтобы вы заблудились.

Фрост изобразил столь очаровательную улыбку, что перед ней не должна была устоять ни одна пожилая дама.

– Я был бойскаутом, мэм. Обещаю: я не заблужусь.

Очаровать госпожу Виллебрандт ему не удалось. Через очки в стальной оправе она с сомнением оглядела детектива.

– Кабинет находится на третьем этаже, – наконец поведала она. – Можно подняться на лифте, но он едет очень медленно. – Экскурсовод указала на черную зарешеченную кабину, которая больше походила на старинную ловушку, чем на лифт.

– Мы поднимемся по лестнице, – ответила Джейн.

– К ней нужно идти по главной галерее, все время прямо.

Однако в этом здании идти «все время прямо» никак не получалось. Оказавшись в галерее первого этажа, Джейн и Фрост принялись блуждать по лабиринтам выставочных шкафов. Первой на их пути оказалась витрина с восковой фигурой джентльмена девятнадцатого века в полный рост, облаченного в костюм из тонкой шерсти и жилет. В одной руке он держал компас, в другой – пожелтевшую карту. Лицо мужчины было обращено к посетителям, а вот глаза глядели куда-то в сторону, ввысь и вдаль – в те края, что были видны лишь ему одному.

Наклонившись, Фрост прочитал надпись на табличке, стоявшей у ног джентльмена:

– «Доктор Корнелий М. Криспин, путешественник и ученый, тысяча восемьсот тридцатый – тысяча девятьсот двенадцатый. Сокровища, привезенные им со всего света, положили начало собранию Криспинского музея». – Фрост выпрямился. – Обалдеть! Представляешь себе род занятий – «путешественник»?

– Думаю, правильнее было бы сказать: «богач». – Джейн подошла к следующей витрине, на которой под яркими лампочками поблескивали золотые монеты. – Эй, гляди-ка. Тут написано, что они из царства Креза.

– Этот уж точно был богачом.

– Хочешь сказать, Крез существовал на самом деле? Я всегда думала, это какая-то сказка!

Они приблизились к следующей витрине, заполненной керамикой и глиняными фигурками.

– Круто, – обрадовался Фрост. – Это шумерская посуда. Знаешь, она по-настоящему старая. Когда Элис вернется домой, я обязательно свожу ее сюда. Этот музей ей понравится. Странно, что до сих пор я о нем не знал.

– Зато теперь о музее узнали все. Убийство – лучший способ привлечь внимание.

Полицейские продолжали углубляться в лабиринты витрин, минуя мраморные бюсты греков и римлян, ржавые мечи и сверкающие драгоценности, а у них под ногами поскрипывали старые деревянные половицы. В этой галерее стояло столько витрин, разделенных узенькими проходами, что буквально каждый поворот головы приносил с собой очередную неожиданность – новое сокровище, привлекавшее внимание.

В конце концов они оказались на открытом пространстве, возле лестничного пролета. Фрост начал подниматься на второй этаж, но Джейн не пошла за ним. Ее потянуло к узкому дверному проему, обрамленному искусственным камнем.

– Риццоли? – позвал Фрост, обернувшись.

– Подожди минутку, – попросила она, глядя наверх, на перемычку, где помещалось соблазнительное приглашение: «ВОЙДИ. ОКАЖИСЬ В КРАЮ ФАРАОНОВ».

Джейн не смогла устоять.

Шагнув в проем, Риццоли оказалась в тускло освещенном помещении, и ей пришлось немного постоять, чтобы глаза привыкли к темноте. Во мраке постепенно обнаруживался наполненный чудесами зал.

– Ух ты! – прошептал последовавший за напарницей Фрост.

Они очутились в египетской усыпальнице, стены которой покрывали иероглифы и погребальные рисунки. В зале были выставлены экспонаты из гробниц, выхваченные из тьмы тщательно продуманным слабым освещением. Джейн увидела саркофаг, который раскрыл зияющую пасть, словно ожидая своего вечного обитателя. Крышку каменной канопы венчала голова злобного шакала. На стене висели погребальные маски – рисованные лица, с которых пристально смотрели жутковатые черные глаза. Под стеклом лежал раскрытый папирусный свиток с отрывком из Книги мертвых.

У дальней стены помещалась пустая стеклянная витрина. Размером с гроб.