Скотт Фрост - Дневник Габриеля

— Стойте! — заорала я, но женщина меня не слышала.

К тому моменту, как она увидела, что вот-вот произойдет, изменить ничего уже было невозможно. Женщина подняла руку ко рту, когда моя машина врезалась в ее тележку и подбросила ее в воздух. На мгновение время остановилось, пока я смотрела в изумленное лицо женщины, а потом снова рвануло вперед, когда пакет с продуктами приземлился на капот и открылся, окатив лобовое стекло фонтаном рисинок, скользивших по его поверхности словно снежинки.

Я снова нажала на газ и молча считала кварталы, проносившиеся мимо. Еще пять, четыре…

Давай же, быстрее…

В трех кварталах от Уоллис я проехала мимо полицейского оцепления. Но лучик надежды, что Габриель даст мне возможность забрать мою девочку, погас. Полицейская машина на перекрестке была абсолютно бесполезным жестом, и я почувствовала себя жалкой из-за того, что не в состоянии нанести ответный удар.

На перекрестке меня подрезал синий пикап, и я завопила. Грузовик дернулся и остановился, и мне пришлось объезжать его, причем мои задние колеса съехали в кювет, а потом я снова оказалась на середине Маренго.

— Ты сукин сын! — заорала я, стуча по рулю.

Моя решимость закручивалась спиралью в бешенство, поглотившее меня с головой. Один недобросовестный водитель, один шаг, и моя девочка… Я не закончила эту мысль.

На углу с Уоллис я притормозила и выключила мигалки и сирену. Посмотрела на часы. Сколько времени осталось? Я не помнила. Секунд пятнадцать или меньше…

— Пожалуйста, — слетело с моих губ словно молитва, и я осмотрелась, чтобы сориентироваться.

На улице не было ни пешеходов, ни припаркованных автомобилей. Напротив остановка автобуса, а позади нее — школьная автостоянка. Справа целый квартал занимал городской парк. Вдалеке какая-то парочка выгуливала собаку.

Я почувствовала себя одинокой и уязвимой. Зачем он вытащил меня сюда? Пока я неслась как бешеная, думать на эту тему было некогда, но теперь отмахнуться от этого вопроса было невозможно. Я повертела головой в поисках какой-то причины. Что в этом квартале такого уникального? Чем он отличается от любого соседнего? Все казалось обычным, ничего из ряда вон выходящего.

Где-то вдалеке завыли сирены, и тут я услышала тихое треньканье телефона-автомата на противоположной стороне улицы.

Я пулей перелетела через дорогу и схватила трубку. Она запотела и была холодной, как рука трупа.

— Вы опоздали, — сказал Габриель.

В его голосе слышались нотки раздражения.

— Нет! — в отчаянии воскликнула я.

Я посмотрела на часы, пытаясь определить, сколько телефон звонил, прежде чем я его услышала.

— У меня была включена сирена, я не слышала телефон, но была здесь.

— Никак вы умоляете меня, лейтенант?

— Я сделаю все, что ты хочешь.

— Шлюха.

— Нет, мать.

— А разве есть разница?

Ага, вот он крестик на карте его жизни, откуда, собственно, все и началось. Господи, помоги. Если бы это представление разыгрывалось на сцене, то оно скорее напоминало бы греческую трагедию, а не ночной кошмар.

— Ты хотел поговорить со мной наедине?

— Я мог бы убить вас прямо сейчас.

Я быстро окинула взглядом окна школы. На мгновение мне показалось, что по моему лицу скользит прицел, но страх исчез. Нет, так убивать он не станет. Габриель — пастор смерти, и я должна быть частью его ритуала. Он еще со мной не закончил.

— Давай, если это то, чего ты хочешь.

— Нет, у нас с вами уговор, так что я вас не трону.

— Нет у нас никакого уговора, у тебя моя дочь.

На другом конце провода раздался странный, какой-то животный смех.

— Посмотрите лучше под ноги.

— Что?

— Вниз посмотри!

По моему телу, словно вирус, расползался ужас.

— Вот что случается с теми, кто мне лжет, — прошептал Габриель.

Я посмотрела под ноги. В тусклом свете виден был предмет, который не спутаешь ни с чем другим, — человеческий палец. Я почувствовала приступ дурноты и зажала рот рукой, чтобы справиться с шоком.

— Господи, — прошептала я, и мои глаза наполнились слезами. Нет, только не это…

— Это мог бы быть пальчик твоей дочери, но нет. Сейчас я как раз держу ее за руку.

Я вцепилась в трубку, стараясь не завизжать. Я отгоняла от себя мысль о том, что его пальцы сейчас обвиваются вокруг дочкиной руки, но не могла. Колени подогнулись, но я ухватилась за край кабинки и удержалась.

— Этот палец принадлежит мусору, который я увел из-под носа ФБР.

— Ты… — Я проглотила остаток фразы. Играй в его игру, велела я себе, играй до конца. До того момента, как я его убью и отправлю обратно в преисподнюю, откуда эта тварь выползла.