Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

— Сначала барашка купаем, — напевала им матушка в детстве, обмакивая мясо в красный маринад, — потом укладываем спать в духовку, и он готов…

— …Прыгнуть к нам в рот! — хором подхватывали близнецы, хлопая себя по животам, а мать заливалась хохотом и прижимала их к груди.

— Медвежатки мои! — квохтала она. — Вы мои разбойники!

Сегодня, со всей этой суетой ради Гиргиса — то в пустыню слетай, то по Каиру побегай, — даже мясо толком было некогда замочить, так что они просто подержали его в каркаде, пока резали овощи, а после сгрузили все в глиняный горшок и поставили тушиться.

Близнецы готовили для матери дважды в неделю или чаще, если могли вырваться к ней в Бутнею, где выросли. Она жила все в той же тесной двухкомнатной развалюхе за мечетью Аль-Азхар, среди змеиного клубка переулков, и съезжать не хотела, как ее ни уговаривали. Сыновья привозили ей деньги и кое-что из обстановки, вроде просторной кровати, широкоэкранного телевизора и плейера для видеодисков; соседи присматривали, так что жила она неплохо. И все же близнецы волновались. Годы побоев аль-Тейябана, иначе Змея, которого они не желали называть отцом, не прошли для нее даром, и хотя Змей уже давно исчез (после того, как они избили его в месиво), здоровье матери было уже не вернуть. В глубине души они понимали, что ей осталось немного, но не хотели признать этого и не обсуждали между собой. Это было чересчур тяжело. Омм была всем для них. Всем.

Наконец торли запеклось, и они вытащили горшок из духовки. По кухне поплыл восхитительный, густой аромат тушеной баранины с мятной ноткой (мята тоже была матушкиным секретом). Горшок отнесли в гостиную и поставили на пол, а сами уселись вокруг, скрестив ноги, и стали раскладывать мясо. Старуха суетливо облизывала ложку, шамкая беззубым ртом.

— Медвежатки мои! — кряхтела она. — Как вы балуете свою матушку! Обещайте, что в следующий раздадите мне готовить самой.

— Хорошо, — ответили близнецы и подмигнули друг другу, зная, что Омм просто лукавит. На самом деле ей нравилось, когда ее опекали и холили. Впрочем, она достаточно ради них настрадалась, так что пусть отдохнет. Лучше матери в мире нет, это точно.

Они разговорились за едой — то есть говорила в основном мать. Сообщала сыновьям последние местные слухи и новости: госпожа Гузми обзавелась очередным внуком, бедному старику Фариду удалили второе яичко, а Атталас только что купила новую плиту («Вы не поверите — шесть конфорок! Шесть! Да еще и противень в подарок!»). О работе мать не спрашивала, а они не спешили ее просвещать. Пусть верит, что их дела — связи с общественностью. Зачем расстраиваться? Вдобавок не век же им работать на Гиргиса. Они и так уже скопили достаточно, чтобы осуществить мечту — открыть торговую палатку на территории Каирского международного стадиона, продавать таамию, фатир и, конечно же, знаменитое матушкино торли. Еще немного — и Гиргис (редкий урод, по их обоюдному мнению) останется в прошлом.

Когда с торли было покончено, близнецы собрали посуду и отправились ее мыть — оба в фартуках с эмблемами «Красных Дьяволов». Мать, растирая ноги и напевая себе под нос, устроилась в кресле с откидной спинкой, которое сыновья сперли для нее из мебельного магазина.

— А вы привезли старой омм угощеньице? — кокетливо спросила она, когда сыновья вернулись. — Маленький подарочек на десерт?

— Мам, — вздохнули оба, — тебе это вредно.

Старушка принялась кряхтеть, ныть и упрашивать, ерзать в кресле и подвывать, как голодная кошка. Близнецы не любили ей отказывать, зная, как мало осталось в ее жизни настоящих радостей, и скрепя сердце согласились. Один настроил плейер, а второй тем временем принес на подносе все необходимое — жгут, ложку, воду, зажигалку, спирт для протирок, лимонный сок и ватные шарики. Осталось только достать из кармана шприц с иглой и пакете героином, приготовить дозу.

— Медвежатки мои, — бормотала мать, пока ей вводили наркотик, откинувшись на подголовнике закрытыми глазами. — Мои разбойники.

Они держали ее за руки, гладили по голове, говорили, что любят и что всегда будут рядом. Затем, когда она уносилась в какой-то свой мир, усаживались рядом на пол и включали плейер, радостно аплодируя в предвкушении того, что видели уже полсотни раз: финал Кубка Египта-2007, в котором «Аль-Ахли» разбил «Замалек» со счетом 4:3, — лучший матч всех времен.

— «Аль-Ахли», «Аль-Ахли», вы — футбола короли! Длинный пас, короткий пас, передача — высший класс! — скандировали близнецы полушепотом под матушкины вздохи и причмокивания.