Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

Молли откинулась на спинку скамьи и, сложив на коленях руки, обвела взглядом храм: мраморные колонны по обе стороны от прохода, затейливый мозаичный иконостас, огромный медный светильник… Все ее мысли были о муже и о совместно прожитых днях, обо всем, что они разделили за это безмерно короткое время. Обо всем, что она потеряла.

Поженились они поздно, когда обоим было за тридцать. Она служила на государственной службе, он был священником в первом батальоне восьмого полка морской пехоты. Молли почти отчаялась кого-то найти, свыклась с мыслью об участи старой девы, решила, что вся ее жизнь будет отдана работе. Они с Чарли встретились случайно, в вашингтонской Национальной галерее искусств, у «Бегства в Египет» Карпаччо, и Молли вдруг осенило: вот он, тот единственный, которого она ждала все эти годы. Они разговорились. Чарли пригласил ее на свидание, а полгода спустя предложил ей руку и сердце. Еще через пять месяцев они сыграли свадьбу. Мечтали о детях, совместных поездках, спокойной старости. Молли была на седьмом небе от счастья.

Однако через год батальон Чарли перевели в Ливан в составе международных миротворческих сил. Они провели две чудесных недели вместе, потом однажды утром Молли приготовила ему завтрак — яичницу с беконом, кукурузную кашу, горячие вафли с черничным джемом. Чарли поцеловал ее в щеку и отдал свой крестик, который она до сих пор носила на груди, вскинул на плечо армейскую сумку и ушел навстречу рассвету. Так они попрощались в последний раз. Через месяц, двадцать третьего октября 1983 года, пришли вести о взрыве в Бейруте, грузовике со смертником, разрушенных казармах десантников, и Молли тут же поняла: Чарли больше нет. Два года — вот сколько отвела им судьба. Два коротких года, лучших в ее жизни…

В церковь ввалилась толпа туристов-итальянцев, и их болтовня вырвала Молли из задумчивости. Вдобавок экскурсовод пытался рассадить их на скамьи, отчего Молли пришлось потесниться. Туристам — большей частью молодежи — плевать было на храм и на правила поведения в священном для многих месте. Они громко переговаривались, хрустели чипсами, кто-то даже играл с «геймбоем». Молли пыталась не обращать на них внимания, но затем подошла еще одна группа — на сей раз японская, — и в церкви мгновенно засверкали фотовспышки. Голос гида, пропущенный через мегафон, казалось, заполнил все пространство. Молли больше не могла выносить этот гам. «Неужели так трудно посидеть молча, дать спокойно оплакать родного человека?» — возмутилась она про себя и стала проталкиваться к центральному проходу, где ей преградила дорогу японская парочка с просьбой сфотографировать их на фоне достопримечательности.

— Опомнитесь! — вскричала Молли. — Здесь же церковь! Вы что, не понимаете? Проявите уважение, хоть на минуту! Прошу вас!

Она растолкала туристов и со слезами на глазах бросилась прочь из храма, взбежала по ступеням на узкую улочку.

— Как мне тебя не хватает, Чарли, — выдавила она горьким шепотом. — Видит Бог, я больше не выдержу. Если бы ты был рядом… Муж мой, любимый, мой дорогой…

Только к началу второго Фрея очутилась в пригороде Каира, после чего еще сорок минут бензовоз тащился в пробке по направлению к центру города. Водитель припарковался на краю огромной площади рядом с полосой замусоренного газона, где неровной цепочкой росли пальмы.

— Мидан-Тахрир, — объявил он, пропуская мимо ушей негодующие гудки сзади.

Почти шестнадцать часов ушло на дорогу из Дахлы до Каира. Фрее они показались нескончаемыми, тем более что водитель не желал пропускать ни одной придорожной забегаловки, где можно было выпить чая. Фрея не раз подумывала поймать другую машину, однако не рискнула этого сделать. Ее не покидала параноидальная мысль о том, что у бандитов из оазиса были подручные, которые могли ее схватить при первом же удобном случае. Водитель бензовоза ехал медленно, зато не внушал опасений.

В пути Фрея бодрствовала, изредка проваливаясь в короткий, беспокойный сон. Иногда она открывала рюкзак и разглядывала камеру, кассету с пленкой и компас, но больше смотрела в окно на бескрайние просторы Сахары и на дорожные указатели, которые отсчитывали расстояние сначала до Фарафры, затем до Бахарии и, наконец, до Каира.

И вот путешествие закончилось.

— Мидан-Тахрир, — повторил водитель.

— Телефон, — сказала Фрея, изображая, как подносит к уху трубку. — Мне нужно позвонить.

Он непонимающе наморщил лоб, потом улыбнулся и указал на желто-зеленую кабинку таксофона в двадцати метрах поодаль.