Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

— Нет-нет, ее не убили, — поспешила поправиться Фрея и затрясла головой, понимая, что гость уловил совсем не тот смысл. — Она покончила с собой. Самоубийство.

И снова ее слова оказались пустым звуком. Еще с полминуты она потратила на объяснение, прежде чем увидела, как лицо бедуина озарилось догадкой. Он широко улыбнулся, показав бурые зубы.

— Доктор Алекс уехать, — победно заключил незнакомец. — Выходной.

С чего он это взял, Фрея так и не поняла, но с облегчением кивнула — слишком долго пришлось бы разубеждать.

__ Да, — ответила она. — Доктор Алекс уехала.

— Твоя охт.

— Прошу прошения?

Он сложил вместе ладони, изображая родство, близость.

— Охт? Сестра?

— Да, — ответила Фрея и невольно улыбнулась, поражаясь абсурдности ситуации. — Да, я ее сестра, Фрея.

Она подняла руку в знак приветствия. Бедуин повторил жест, после чего опять протянул ей сумку.

— Твоя дай доктор Алекс.

Фрея подошла ближе и взяла сумку у него из рук.

— Это ее?

Гость смешался, нахмурился. Потом затряс головой — видимо, понял.

— Не доктор Алекс, нет. Его найти. На песок. Далеко. — Он махнул ребром ладони в сторону пустыни. — Далеко, далеко. Половина до Гильф-эль-Кебир. Человек. — И провел пальцем поперек горла, как Фрея. Значит, тот, о ком он говорил, умер; а сам или нет — неизвестно. — Доктор Алекс давать деньги, — продолжил бедуин. — Доктор Алекс сказать моя найти человек в пустыня, моя найти новый вещи, принести. — Он сунул руку в карман балахона, вытащил стальные часы «Ролекс» и передал Фрее.

— Не понимаю, — растерянно произнесла она. — Зачем Алекс это понадобилось?

— Твоя дай доктор Алекс, — повторил гость. — Она понимай.

Фрея набросилась на него с вопросами: за что Алекс платила ему деньги, кто этот человек из пустыни, что происходит, но бедуин явно счел миссию выполненной и с прощальным «твоя дай доктор Алекс» развернулся и исчез за углом дома. Фрея беспомощно смотрела ему вслед.

Вертолет «Агуста» несся над пустыней, и его тень стелилась по верхушкам дюн. Рокот винта, вращаемого газотурбинным движком Пратта-Уитни, разносился среди песков глухим боем тамтамов. Ни одно из восьми мест в кабине не пустовало: впереди пилот, на пяти сиденьях — угрюмые типы с автоматами «Хеклер и Кох» на коленях, а последние два места заняли близнецы-телохранители Гиргиса в серых костюмах и красно-белых футболках. Эта парочка всю дорогу не отрывалась от спортивного журнала. Пилот украдкой оглянулся на них — убедиться, что те не слышат, — и пихнул локтем соседа.

— Они уже семь лет работают на Гиргиса, а никто так и не выяснил, как их зовут, — шепнул он. — Наверное, даже босс не знает.

Его собеседник предостерегающе помотал головой — мол, не ко времени и не к месту этот разговор.

— Они как-то зарезали его сутенера, — продолжил пилот, ухватившись за любимую тему и пустив намеки побоку. — Расчленили труп и выбросили в Нил, а все потому, что бедняга обозвал «Аль-Ахли» дерьмом, а Хафиза — педиком. Гиргис до того впечатлился, что взял их к себе. — Пилот продолжал заливаться, не обращая внимания на отчаянно сигналящего ему коллегу. — Мамаша их выжила из ума, но они ее боготворят. Сорок человек угробили и кас…

— Крути штурвал да помалкивай, — раздалось сзади.

— Или станешь сорок первым, — поддакнул другой, почти такой же голос.

Пилот вцепился в рукоятку, побелел как молоко и судорожно сжал ноги, словно испугался за собственную мошонку. Остаток пути он не сказал ни слова.

Вернувшись в дом, Фрея открыла таинственную сумку и выложила ее содержимое на стол в гостиной, рядом с «Ролексом»: карта, бумажник, фотоаппарат, кассета с пленкой, сигнальные ракетницы, сухой паек на случай аварии, крошечный глиняный обелиск, завернутый в носовой платок, и, напоследок, зеленый металлический компас с откидной крышкой. Его она подержала в руках, улыбаясь самой себе. Точно такой компас был у ее сестры в детстве: военный, жидкостный, со шкалой, стрелкой, увеличительным стеклом и прорезью в крышке, где была натянута тонкая, как волос, медная струнка. «Устанавливаешь ее так, чтобы струнка показывала направление на ориентир, потом считываешь значение через лупу, — учила Алекс. — Это самый точный в мире компас».

Да вот только в найденном бедуином компасе струнка-волосок лопнула, так что высчитать точный азимут было невозможно. Фрея сжала вещицу в ладонях, словно она была шедевром древности, — ее форма и вес навевали воспоминания о том чудесном, беспечном времени, когда между ней и Алекс еще не существовало пропасти, когда сестра еще не страдала по ее вине. Фрея поднесла компас к глазам, расположила прорезь и лупу, как учила Алекс, и стала следить, как стрелка медленно кружит на своей оси, снова слыша голос сестры — она рассказывала, что ее компас раньше принадлежал одному моряку и участвовал в битве при Иводзиме. Наконец Фрея со вздохом захлопнула крышку, положила компас на стол и начала разглядывать остальные находки.