Джордж Грин - Воронье

Пока он смотрел на них, звезды сложились в фигуру Ориона или Кассиопеи, которые проступили среди хаоса ночного неба.

Эта была карта семейства Митча Ботрайта.

— Мэм, — сказал Баррис, — вы не против, если я одолжу ее у вас?

Она пожала плечами:

— Мне бы этого чертовски не хотелось. Но не будете ли вы так любезны, офицер, разделить со мной пиво? Давайте, выпейте бутылку. Не изображайте из себя старую даму.

МИТЧ прошел на корму катера, где, глядя на воду, стоял Шон.

— Ты же знаешь, — сказал он, — что мой сын этого не хотел.

Шон сухо улыбнулся ему, не разжимая губ.

— Что это значит? — спросил Митч. — Что это значит, если он звонил, а ты не ответил?

Шон промолчал.

— Ты же мог остановить его, не так ли?

Шон кивнул:

— Когда мы пристанем к берегу, я найду его.

Они продолжали покачиваться на волнах. Митч смотрел, как Пэтси открыла походный холодильник и осторожно налила себе рюмку коктейля. Тара устремила взгляд на берег, заросший величественными дубами. Джейс продолжал сидеть в своей позе отчаяния.

— Это моя ошибка, — сказал Шон Митчу. — Я не должен был оставлять там Ромео.

— Есть много вещей, которых ты не должен был делать. Первым делом ты не должен был оказаться здесь. Но тем не менее я знаю: ты здесь потому, что Бог захотел твоего присутствия.

Они молча присели, и тут Шон сказал:

— Митч! Есть молитва специально для меня? Есть молитва, которая может спасти меня?

Он всхлипнул, и Митч нежно обнял его.

— Господь мой, Господь мой, — сказал он, — почему Ты оставил меня? Почему Ты удалился от меня и от моих стенаний? О Господь мой, я плачу весь день, но Ты не внемлешь мне, но я и ночью не смолкаю.

Митч посмотрел назад, на волны, расходящиеся за кормой катера, и сказал:

— Но не покидай меня, о Господь мой. Да придут Твои силы мне на помощь. Спаси меня из пасти льва, ибо Ты слышишь меня…

Шон всхлипывал на груди Митча, а тот продолжал смотреть, как волны, бегущие от кормы катера, сливались с серым пространством, и старался прочесть в нем письмена Бога.

РОМЕО цеплялся за этот мир, который мог рухнуть в любой момент, но он думал, что этот крах произойдет внезапно, с молнией и ударом грома. Вместо этого все произошло в молчании. Стены просто безмолвно рухнули.

Шон не ответил на его телефонный звонок. Все было кончено.

Ромео продолжал ритмично нажимать большим пальцем, вызывая его снова и снова, но каждый раз слышал слова автоответчика Шона: «Ты знаешь, что делать».

Он свернул налево. Еще один левый поворот привел его к дому ритуальных услуг Захарии Уайлса. Он миновал ломбард, продолжая думать о том крике, который услышал: «Нет, не надо!» Чей это мог быть голос? Кто-то моложе Пэтси, более пронзительный, чем у Тары, — может быть, Джейс? Но Джейс слишком робок и застенчив, чтобы так вопить. Может, просто какая-то девочка? Какая-то девочка, с которой Шон стал заигрывать, и все это было только игрой?

Но в таком случае он должен был тут же перезвонить.

Может быть, сигнал не доходит? Он вне зоны досягаемости?

Тогда почему бы ему не вернуться в зону?

У Ромео больше не осталось никаких мыслей. Как порой бывает у ребенка.

Ромео вернулся. Он повернул налево и сделал еще один левый поворот к дому ритуальных услуг. Он ездил кругами. Почему бы не признать это? — подумал он. Они взяли Шона. Это совершенно ясно. Вот что произошло: явились свиньи, Шон вытащил пистолет, кто-то закричал: «Нет, не надо!» Вот так. Это все. Все кончено. Его или скрутили, или убили — лучше надеяться на последнее, зная, какой пыткой тюрьма станет для Шона.

Сердце у Ромео пыталось выскочить из груди.

«О, дерьмо!»

Время убегало. Осталось двенадцать минут.

«Позвони мне, черт бы тебя побрал!»

Он остановился у стройки. Взял половинку декса. Затем вернулся к багажнику, но не мог вспомнить, как тот открывается. Он все осмотрел, пока наконец не догадался заглянуть в бардачок и нашел там ключ. Он вернулся, открыл багажник и вынул оттуда «феникс» 22-го калибра. Над головой скапливались черные штормовые облака. В воздухе стояла удушливая духота. Молекулы воздуха разлетались и сталкивались друг с другом.

«Это сигнал для меня.

И я в любой момент могу начать убивать.

Мать твою! Шон, позвони мне!»

БАРРИС связался с лейтенантом, когда возвращался в город. Не по рации — он не хотел, чтобы его подслушивали. Он воспользовался своим сотовым. Пришлось подождать, пока он пробился. И когда наконец это получилось, сказал: