Аллан Фолсом - День исповеди

— Признаюсь вам, что когда я приехала в Белладжио, то уже совсем было собралась отправиться в полицию. Рассказать о вас и вашем брате. И я сделала бы это… если бы не труп, который извлекли из озера прямо перед вашей гостиницей. Это был один из тех людей, которые помогли перевезти вашего брата туда, где он сейчас находится. Всего несколько часов назад он узнал, что его жену убили, и тут же отправился домой…

Елена умолкла, видимо, воспоминание оставалось еще слишком свежим и ей было тяжело говорить о случившемся. Но все же она быстро совладала с собой и продолжила рассказ:

— Сказали, что он утонул. Я сомневаюсь, что это действительно так. С ним были еще двое мужчин. Где они и что случилось с ними, я не знаю. Ну и в результате я приняла решение.

— По поводу?..

Елена ответила не сразу.

— По поводу моего будущего, мистер Аддисон. Господь вручил мне заботу о вашем брате. И не важно, что происходит вокруг — от этих забот Он меня освободил. Вообще-то решение оказалось очень даже простым… — Елена помолчала, глядя Гарри в лицо, а потом перевела взгляд на дорогу. — Видите деревья впереди? Сразу за ними направо отходит грунтовая дорога. Сверните туда.

Эдвард Муи стоял голышом с полотенцем в руке. Он только что вылез из ванны, и с него еще капала вода.

— Кто вы такой? Что вам нужно?

Он не слышал, как отворилась дверь, и не имел ни малейшего представления о том, каким образом этот блондин в джинсах и легкой куртке пробрался на второй этаж. А также как ему удалось миновать полицейские караулы Gruppo Cardinale, выставленные вокруг и внутри дома. Кстати, для того, чтобы никто не мог попасть на виллу Лоренци.

— Мне нужно, чтобы вы отвели меня к священнику, — ровным голосом ответил блондин.

— Убирайтесь, живо! Пока я не позвал охрану! — Эдвард Муи яростным движением завернулся в полотенце.

— Не думаю, что вам это удастся. — Блондин вынул что-то из кармана куртки и положил в белую фаянсовую раковину рядом с поэтом.

— И что я должен с этим делать?

Муи скосил глаза на лежащий в раковине небольшой предмет. Неизвестно что, небольшое, завернутое вроде бы в темно-зеленую ресторанную салфетку.

— Разверните.

Эдвард Муи прожег незнакомца гневным взглядом, а потом медленно взял сверток и развернул.

— О боже!

Отвратительного иссиня-бурого цвета. Перемазанный кровью. Ужасающе раздувшийся, облепленный бумажными волокнами от салфетки, ровно отрезанный человеческий язык. С трудом сдержав позыв к рвоте, Муи испуганно попятился.

— Кто вы такой?

— Водитель «скорой помощи» не захотел рассказывать мне о священнике. Даже попытался драться со мной. — Блондин говорил, неотрывно глядя в глаза Муи. — Вы не боец. Телевидение говорит, что вы поэт. Значит, разумный человек. Поэтому я не сомневаюсь, что вы выполните мою просьбу и отведете меня к священнику.

Эдвард Муи смотрел на него как зачарованный. Так значит, вот от кого прятали отца Дэниела!

— Тут слишком много полицейских. Нам ни за что не удастся пройти мимо них.

— Посмотрим, вдруг да удастся, а, Эдвард Муи?

Роскани глядел на предмет (или предметы) — бесформенную массу из человеческой плоти, крови и воды, завернутую в изрезанную одежду, — извлеченный из воды. Обнаружил находку пожилой хозяин виллы, на любовно ухоженной территории которой они сейчас находились. А криминалисты занимались своим делом: фотографировали, записывали, опрашивали вызвавшего полицию человека.

Никто не знал, кто они, вернее, кто они были. За исключением Роскани, ну и, конечно, Скалы и Кастеллетти. Это были оставшиеся — похоже, что двое, — из тех, кто сопровождал отца Аддисона на прогулочном катере до виллы Лоренци.

Проклятье, как же Роскани хотелось курить! Взять и стрельнуть сигарету у одного из помощников. А потом у другого. Вместо этого он вынул из кармана завернутый в фольгу шоколадный бисквит, развернул, откусил кусок и отошел в сторону. Он не имел ни малейшего представления, где зарезали этих людей, знал лишь, что их зарезали, причем самым зверским образом. И еще он готов был прозакладывать годовой запас шоколадных бисквитов, что сделал это тот самый любитель орудовать пикой для колки льда.

Остановившись около самой воды, он уставился на озеро. Он что-то упустил. Все случившееся должно было что-то ему подсказать…

— Матерь божья! — Роскани резко повернулся и быстро зашагал по подстриженной лужайке к машине. — Поехали! Живо!