Джек Кертис - Вороний парламент

– Господи, – взволнованно произнесла Рейчел, – зачем им это понадобилось?

– Даю тебе два дня. Не больше, – ответил Герни.

– Да, конечно. Но должна сказать, Саймон, пока все выглядит вполне невинно. По крайней мере, то, что касается тайн Паскини. Он действительно сказочно богат, даже с точки зрения такого алчного человека, как я. Но грехов за ним никаких не водится. Так, по крайней мере, мне сказали те, с кем я говорила по телефону. Как ни старались его конкуренты хоть что-то выискать, сколько ни копались в его делах – ничего не нашли. Он собирает картины, но платит за них. Почему бы и нет? Он даже в состоянии купить половину Музея современного искусства. Один из парней, с которыми я разговаривала, был наблюдателем на Международной конференции по торговле и там познакомился с Паскини. Он рассказал, что тот любит секс, но не изощренный. – Она рассмеялась. – Возле него постоянно крутится пара каких-нибудь прихлебателей, которым он покровительствует и дает поручения. Ты, вероятно, знаешь, что он сделал себе состояние на рыбе?

– Да, знаю.

Рейчел опять рассмеялась.

– Ну кому какое дело? Когда-то я знала человека, который сделал миллион на карточках соболезнования хозяевам издохших животных. Паскини не чуждо милосердие и все прочее, он занимается благотворительностью. Год или два назад подарил детям-калекам дом на юге Италии. Он не затворник, но и не слишком общителен. Пожалуй, это все, что мне удалось выудить.

– Никаких семейных связей? – спросил Герни.

– Не успела узнать, иначе не забыла бы тебе об этом сказать.

– Да, разумеется, извини за дурацкий вопрос. Постарайся позвонить этим людям как можно скорее.

– Хорошо, как можно скорее, – сказала она тоном, каким разговаривают с ребенком, обещая ему, что придет Санта-Клаус. – Позвони дня через два. Ну, а у тебя как дела?

– Одолевают сомнения.

Рейчел помолчала, сбитая с толку его кратким ответом, потом спросила:

– А его мать здесь?

– Вот именно.

– Держится?

Он не ответил.

– Господи, в каком кошмаре она, должно быть, живет! – воскликнула Рейчел и, помолчав, добавила: – Саймон, через два дня, сделаю все, что смогу. Но хорошо бы нам снова встретиться прежде... чем ты уедешь.

– Да, – сказал он. – Не знаю только, получится ли.

– Послушай, если будешь звонить, лучше в полдень. По утрам я хожу на спортивные прогулки по берегу. Представляешь?

– Представляю, – улыбнулся он. – Всего хорошего, Рейчел.

Он положил трубку и повернулся к Кэролайн, все еще стоявшей в дверях ванной. Она имела привычку спать голой, и, когда Герни впервые вошел в ее комнату, чтобы положить на рычаг телефонную трубку, она также была без одежды. Но сейчас, не появись она обернутой в полотенце, никто из них не заметил бы этого.

Кэролайн ждала, а вместе с ней и Герни. Это было занятие не из легких. Как большинство целеустремленных или же загнанных в угол людей, Герни не находил себе места в ожидании каких-либо событий. Его раздражали любые разговоры, общение с кем бы то ни было, любые дела. Он предпочитал одиночество и спячку, не требовавших никакой активности.

Он знал, что из следующего телефонного разговора станет ясно, заинтересованы ли похитители в выкупе и жив ли Дэвид. Нет причин тянуть с этим делом; с каждым днем растет вероятность того, что механизм сделки перегреется и взорвется. Он должен знать, кто похитил Дэвида, кем бы ни оказались похитители. Кроме того, Герни не мог уже отказаться от этого дела: ведь была еще Кэролайн Ранс со своими тревогами и волнениями, от которых не отмахнешься. Нельзя лишать ее последней надежды. Кто-то должен был рядом с ней находиться, поэтому они заказывали в номер еду, к которой не притрагивались, пытались смотреть телевизор... Даже принимая душ, он поддерживал с ней разговор через закрытую дверь. Она стала меньше пить. На улицу они не выходили, только передвигались из комнаты в комнату, пока горничная делала уборку. А главное, они постоянно обсуждали случившееся и то, что еще может произойти.

Когда Герни позвонил Паскини, Кэролайн вертелась около него. Разговаривать с бывшим мужем она не хотела, и Герни постарался быть кратким. Он рассказал Паскини, как развиваются события, и обещал позвонить, как только все прояснится с деньгами.

Прежде чем повесить трубку, Паскини сказал:

– Мне не нравится, что они знают о вас.

– Я и сам от этого не в восторге, – ответил Герни.

– Как это случилось?

«Странный вопрос», – подумал Герни и ответил: