Лиза Скоттолини - Вглядись в его лицо

Я не родила Уилла, но привязана к нему так же прочно, как если бы мы с ним были одной крови. Я — его настоящая мать.

Нас с ним связывает любовь.

Я полюбила Уилла в тот миг, когда увидела его в больничной палате, утыканного трубками, капельницами. Он боролся за жизнь. С того самого дня он — мой.

И хотя я, как всякая мать, иногда уставала, мне никогда не надоедало смотреть на него. Никогда не надоедало смотреть, как он ест. Слушать его голос, смешные словечки, которые он выдумывал. Он сам придумал имя для нашего кота. Мне никогда не надоедало смотреть, как он строит дома и машинки из „Лего“.

Хотя мне очень надоедало постоянно наступать босыми ногами на рассыпанные по всему дому детальки конструктора.

Трудно и, наверное, глупо сравнивать разные типы любви, но, потеряв Уилла, я кое-что поняла. До Уилла я любила только взрослых мужчин. Новую любовь я не исключаю для себя и в будущем.

Вот в чем отличие такой любви от материнской.

Мужчину можно разлюбить.

Но своего ребенка вы не разлюбите никогда.

Даже после того, как его больше нет с вами».

Элен откинулась на спинку дивана и перечитала последнюю строчку. Буквы перед ее глазами начали расплываться. Она догадывалась почему.

— Элен! — негромко окликнул ее Марсело, спускаясь по лестнице.

— Я дописала статью. — Она вытерла глаза рукой.

Марсело подошел к ней, не включая света. На его лицо упал отблеск от монитора. Лицо у него сделалось озабоченным.

— Давай-ка приляжем, — сказал он, ласково помогая ей подняться.

Наутро погода прояснилась. Пока Марсело вез ее домой, Элен смотрела в окно, щурясь от яркого солнца и свежевыпавшего снега. Образовавшаяся за ночь корка наста ослепительно блестела. Проезжую часть успели очистить после снегопада; лишь между припаркованными машинами виднелись высокие, по пояс, сугробы.

Они повернули за угол; Элен заметила трех малышей в непромокаемых комбинезонах и шарфиках. Дети строили снеговика. Одну девочку она узнала; ее звали Дженни Уотерс, и она была одноклассницей Уилла. Кольнуло сердце; Элен поспешно отвернулась.

Выпавший снег изменил соседние кварталы почти до неузнаваемости. Кусты накрылись высокими снежными шапками; побелели крыши домов и стоящие на улице машины. Голые ветви деревьев облеплял мокрый снег, отчего они казались вдвое толще. То, что раньше казалось таким родным и знакомым, стало каким-то чужим… Элен приказала себе не думать.

Вчера, написав статью, она ненадолго забылась недолгим, беспокойным сном; ей снились странные сны. Только после душа стало немного легче. Переодеться было не во что, и Элен натянула на себя старый серый свитер Марсело. Сушить волосы она не стала; теперь влажные волосы падали на плечи. О том, чтобы накраситься, она даже и не подумала. В конце концов, их с Марсело отношения перешли в новую стадию. Он видел ее без одежды, значит, может видеть и ненакрашенной. Тем не менее смотреться в зеркало ей не хотелось.

— Надо позвонить отцу, — через силу выговорила Элен. Надо что-то делать, чтобы не думать.

— Телефон у тебя в сумке. Я его зарядил.

— Спасибо! Мне как-то не по себе оттого, что я не позвонила Конни. Наверное, сегодня она на футболе. Ее сын играет в команде университета штата Пенсильвания.

— Она сама тебе звонила, и я с ней поговорил. Она ждет нас у тебя дома. Надеюсь, ты не против. По крайней мере, Конни на это рассчитывает.

— Да, конечно. — У Элен немного полегчало на душе. — Как она? Сильно расстроилась?

— Она очень расстроилась, но, по-моему, вам с ней будет полезно пообщаться.

Марсело повернул на ее улицу. Когда Элен увидела свой дом, сердце у нее невольно забилось чаще. На мостовой перед ее домом теснились микроавтобусы с логотипами телеканалов. У ее калитки толпились репортеры с видеокамерами.

— Ненавижу журналистов, — сказала Элен.

— Я тоже. — Марсело смерил ее озабоченным взглядом. — Может, объедем квартал кругом и попробуем зайти с черного хода?

— Нет, пошли. — Элен плотнее запахнулась в куртку.

— Смотри-ка, федеральные агентства тоже здесь.

Когда они подъехали поближе, Марсело притормозил и принялся разглядывать собравшихся.

— Я дам тебе прочитать статью Сэла до того, как мы ее опубликуем.

— Но ведь сегодняшний вечерний выпуск должен быть готов к двум!

— Ничего. В крайнем случае дадим статью завтра. Я перешлю ее тебе по электронной почте.

— Спасибо. — Значит, Марсело действительно к ней неравнодушен: из-за нее готов отложить сдачу номера. — Ты зайдешь?