Кит МакКарти - Окончательный диагноз

В коробке «Анус 2», на радость Айзенменгеру, была представлена жизнь Адама Пиринджера. Быстрый успех, достигнутый после работы в Институте патологии вооруженных сил Соединенных Штатов, и незаслуженное назначение на пост профессора патологии в Западной Королевской больнице. Айзенменгер был вынужден согласиться с Милроем, что это назначение было преждевременным, возможно, даже слишком преждевременным. Единственное достижение в исследовательской области было сделано под руководством патологов с мировым именем и не являлось доказательством выдающихся научных способностей. Только теперь Айзенменгер понял, как больно было Милрою обмануться в своих ожиданиях.

Однако чем больше он читал, тем более сдержанным оказывалось его сочувствие. Адам Пиринджер мог быть не самым лучшим профессором, но он не заслуживал столь унизительного описания, в котором основной акцент делался на его гомосексуальных наклонностях и связи с Амром Шахином.

То, что между ними существовали какие-то отношения, было представлено вполне доказательно — в папке Милроя даже присутствовали фотографии какого-то вечера при свечах, на котором они сидели, взявшись за руки, — однако в этом не было ничего предосудительного. Гомосексуальные отношения уже никого не волновали, хотя Шахин и Пиринджер явно не хотели афишировать свою связь. Поэтому Милрой мог воспользоваться ею лишь в том случае, если бы она привела к каким-либо последствиям.

Однако никаких указаний на это в бумагах не было.

Коробка «Анус 3» была посвящена жизни Амра Шахина, включая менее чем удовлетворительный отзыв о его академических успехах (он трижды проваливался на вступительных экзаменах в Королевскую коллегию патологоанатомов) и список его предыдущих любовников. Ничего нового из нее Айзенменгер не узнал.

В коробке «Анус 4» содержалось описание жизни и деяний Алисон фон Герке, также изобиловавшее свидетельствами о клинических ошибках (правда, не столь многочисленных, как у Людвига) и деталями ее противозаконной связи. Короче, очередная порция грязи на мельницу шантажа и не более того.

И самой поучительной была коробка «Анус 5», посвященная Виктории Бенс-Джонс. Окажись эти документы в чьих-либо других руках, они стали бы доказательством ее профессионализма, ибо в них не содержалось ни единого свидетельства о допущенных ею промахах, но в данном контексте они тоже почему-то намекали на неудовлетворительность выполнения ею своих служебных обязанностей.

Похоже, Милрой искал очернявшие ее обстоятельства, но так и не нашел их.

— Какого черта, что вы здесь делаете?!

Айзенменгер вздрогнул и чуть не выронил из рук коробку. Он резко обернулся и увидел, что в дверном проеме стоит разъяренный Амр Шахин. Кулаки у него были сжаты, и он едва не трясся от гнева.

— Просматриваю документы доктора Милроя, — невозмутимо ответил Айзенменгер.

— Да как вы смеете! — гневно воскликнул Шахин, входя в кабинет, и Айзенменгер поймал себя на мысли, что его негодование выглядит несколько комично.

Он закрыл папку и поставил ее на место.

— Я не знал, что вы являетесь поверенным в делах доктора Милроя.

— Я им не являюсь.

— Тогда что вы так нервничаете?

В течение нескольких секунд доктор Шахин молчал, будучи не в силах найти подходящий ответ, а затем вяло промямлил:

— Просто мне кажется, это не очень хорошо — рыться в его вещах, когда тело его еще не остыло.

Айзенменгер вернулся за стол Милроя и демонстративно опустился в его кресло.

— За вашей спиной толстая дверь, я вел себя довольно тихо, так позвольте узнать, с какой целью вы сюда зашли?

— Я… я… мне была нужна справка. И я думал, что смогу найти ее у доктора Милроя.

Айзенменгер улыбнулся.

— Попробуйте поискать в коробках, помеченных словом «Анус», — любезно предложил он. — Самые интересные справки у него находятся именно там.

Шахин бросил на него странный, чуть ли не испуганный взгляд и по совету Айзенменгера двинулся к коробкам.

— Особый интерес у вас вызовет коробка номер три, — заметил Айзенменгер.

Брошенный Шахином взгляд свидетельствовал о его все возраставшей тревоге. Он вытащил коробку и раскрыл ее. В течение нескольких минут в кабинете царила гробовая тишина, если не считать долетавших звуков уличного транспорта. Когда же Шахин поднял голову, лицо его было бледным и все его бахвальство как рукой сняло. Казалось, его вот-вот стошнит.

— Вы это читали? — спросил он.